Несломленная - [57]

Я еду в Европу и играю в Лейпциге. Оттуда на двух самолетах добираюсь до Москвы, где в финале у Елены Дементьевой выигрываю свой третий титул.

На турнирах в Цюрихе и Линце я дохожу до финалов и в обоих играю с Линдсей. Оба раза она меня обыгрывает. В Линце я побеждаю в паре с Надей Петровой.

Я не против любых событий на корте, как бы они ни складывались. Меня это мало волнует, потому что я свободна. Выходя на корт, я ощущаю легкость. Я усердно тренируюсь. Я играю. Я побеждаю. Могу и проиграть, но, покидая корт, я знаю, что сделала все, что могла, и никакая жестокая расплата меня не ждет.

Я живу «обычной» теннисной жизнью: скажем, общаюсь с другими игроками в лаунже. В голове у меня порядок и гармония.

По рейтингу я прохожу на итоговый турнир сезона в Германии, где я дохожу до четвертьфинала.

Он звонит мне на каждый турнир, но это не сравнить с тем ужасом, который я испытываю, когда он передо мной. Я показываю свои лучшие результаты, играю в свой лучший теннис, когда его нет рядом.

Вторая половина года получилась невероятной: вокруг меня сложилась благоприятная обстановка, в которой я могу концентрироваться, сохранять спокойствие и играть в теннис. Оказывается, что без отца я поднимаюсь в рейтинге еще быстрее. Сезон я заканчиваю в топ-10, если точнее – восьмой ракеткой мира.

12. Энрике, 2002

Сезон-2002 я начинаю в штатах, поскольку отец запретил мне играть на Australian Open. В кои веки я с ним согласна и сама не хочу туда ехать, потому что понимаю, что ажиотаж и давление будут невыносимыми. Мы выпускаем заявление, что не готовы лететь так далеко. Я совершенно не против пропустить турнир, если это убережет меня от новых разборок.

Когда я уезжаю из дома, отец рядом с нашим домом в Сэддлбруке снимается в рекламе машины. Он рекламирует южнокорейскую компанию «Kia», и в ролике – даже в двух – он шутит над собой и своим агрессивным поведением на моих матчах. Они взяли одни из самых ужасных эпизодов моей жизни и превратили в комедийную рекламу. Это такое неуважение.

В одном ролике он держит в руках тарелку с лососем со словами: «В некоторых местах с тебя дерут три шкуры за это». В другой он улыбается и говорит: «Некоторые считают, что я всегда недоволен. Но как ты можешь быть доволен, когда приходится переплачивать?»

Это все идеи маркетинговых гениев с «Kia». Они выбрали отца лицом целой кампании, которую, будто этого недостаточно, будут крутить на австралийском телевидении во время Australian Open. По их замыслу, «мистер Докич – это не только его вспыльчивость и пьяные выходки, которыми он стал известен», еще он «добрый и дружелюбный парень». Изображать его безобидным неуместно и оскорбительно. В его выходках нет ничего смешного.

Очень странно смотреть, как он притворяется кем-то другим. Кем-то, кем он и близко не является. Он не бывает беззаботным, никогда не дурачится. Он человек, из-за которого нам изо дня в день приходится ходить на цыпочках. А теперь еще он делает деньги на своих позорных истериках. Эти происшествия – мои ночные кошмары, а они взяли их и превратили в шутку.

Впрочем, сейчас со всеми неудобствами, провоцируемыми отцом, я справляюсь одним способом – держась от него подальше. Так что мы с мамой снова уезжаем из Сэддлбрука – у нас составлен плотный турнирный график.

Я хорошо выступаю в феврале на турнире в Париже. Сначала я обыгрываю Елену Дементьеву, а потом в невероятном полуфинале – кумира своего детства Монику Селеш. Это наша пятая встреча и моя первая победа. Матч очень упорный. Мы играем в схожем стиле: обе много атакуем, рано встречаем мяч и хорошо бьем с отскока. Я в тот день удачно подаю и хорошо держу глубину. Я использую весь корт и гоняю Монику по нему, а сама периодически выполняю потрясающие укороченные. Я поверить не могу, когда она на матчболе отправляет мяч в аут, и я побеждаю. Я прыгаю от радости прямо на корте.

Радость, впрочем, быстро проходит, когда я понимаю, что порвала приводящую мышцу правой ноги, и с финала против Винус Уильямс мне приходится сняться. Снимок показывает пятисантиметровый разрыв. Я еле хожу. Боль адская.

Я бросаюсь делать процедуры, чтобы восстановиться как можно скорее, а потом лечу в бельгийский Антверпен. Там я в первом круге играю с Патти Шнидер. Я с трудом выхожу на корт, наступаю на ногу с опаской и морщусь от боли. Я собираю все свои силы и выигрываю сет чистым усилием воли – 6:4. Во втором я не могу пошевелить правой ногой – просто волочу ее за собой мертвым грузом. В третьем сете мне приходится сняться. Я никогда так не делаю, но тут у меня не остается выбора. Матч заканчивается со счетом 6:4, 4:6, 1:1. Не нужно было играть Антверпен, но мое желание держаться подальше от отца пересилило здравый смысл. Моей ноге был необходим покой.

Я беру четыре недели на восстановление и подготовку к Индиан-Уэллсу и Майами. На обоих турнирах я играю нормально, но по-прежнему сомневаюсь в состоянии ноги. Тем не менее я продолжаю тренироваться и вкалывать. К турниру в Сарасоте я уже в порядке и беру там титул, не уступив ни в одной партии. Мне нравится эта жизнь в разъездах вдвоем с мамой. У нас все как надо, и мое удовольствие от происходящего отражается на моих результатах.