Несломленная - [53]

Я стала совершеннолетней, но отец продолжает меня контролировать. Это касается не только тенниса, но и финансов. У меня есть кредитная карта, которой я расплачиваюсь в разъездах, и только я знаю, сколько стоят мои контракты с Fila и Head, но я не получаю по ним ни цента – все уходит ему. Конечно, я могу тратить деньги и что-то покупать. Но я совсем не расточительна и не придаю деньгам большого значения. Нищета моего детства научила меня быть экономной. Я покупаю одежду, когда в ней возникает необходимость, но по большей части я живу в вещах, которые достаются мне от спонсоров.

В день рождения я играю матч третьего круга против Аманды Кетцер. Первый сет я проигрываю. На сетболе второго отец спокойно закуривает сигару, пока я беру розыгрыш, а с ним и сет. В третьей партии Аманда снова находит ко мне ключи и обыгрывает меня с двумя брейками. После матчбола отец срывается с места – это плохой знак. В тот день он меня не избивает – может, это его подарок мне. Но устраивает мне головомойку, до утра осыпая меня оскорблениями и не давая мне присесть.

Следующая остановка – Чарлстон, и я проигрываю в первом круге. Отец продолжает меня чморить. Его странная новая навязчивая идея – страх, что я стану лесбиянкой. Иногда он разражается на этот счет целыми лекциями, попутно обливая грязью теннисисток нетрадиционной ориентации.

Смысл в том, что мне нельзя быть лесбиянкой. И я не должна проводить время с теннисистками-лесбиянками. Однополая любовь – это неприемлемо. Еще случаются лекции о том, что нельзя быть «шлюхой». Я должна уяснить, что менять партнеров – аморально.

Под руководством отца моя жизнь такова, что в ней есть время только для тенниса и немного – для того, чтобы доучиться в школе. Ни о каком бойфренде и речи быть не может. Впрочем, это и не то, чего бы я хотела: готова поклясться, что папа убил бы меня, заговори я с мальчиком.

Отец много раз говорил мне, что я его главная забота и он любит меня больше всех в семье. Мне не нравится это слышать, потому что я считаю, что у родителей не должно быть любимых детей. Да и, честно говоря, я ему просто не верю – посмотрите, как он со мной обращается.

На европейский теннисный сезон к нам с отцом присоединяются мама и Саво. На Betty Barclay Cup в Гамбурге они с трибун смотрят, как я дохожу до полуфинала, по пути в упорном матче обыгрывая трехкратную чемпионку турнира Аранту Санчес-Викарио – 3:6, 7:6, 6:2. Я играю агрессивнее, чем она. Обыграть четвертую сеяную очень приятно. Это моя вторая победа над ней. В полуфинале я проигрываю Винус Уильямс, которая к тому времени уже вторая ракетка мира. Она побеждает 6:3, 6:1.

В тот период женский теннис в расцвете. Борьба за лидерство кровавая, конкуренция очень высокая, и талантливых игроков очень много повсюду. На вершине Линдсей Дэвенпорт, на подступах к ней – Дженнифер Каприати, Серена и Винус Уильямс, Мартина Хингис, Амели Моресмо и Моника Селеш. В той же когорте Жюстин Энен и Ким Кляйстерс. Что до меня, то я вот-вот дебютирую в топ-10.

Папа по традиции постепенно закипает от злости, и Eurocard German Open в Берлине оказывается точкой кипения. Я побеждаю в первом матче, играю во втором с Дженнифер Каприати. Она переживает карьерное возрождение, и для меня это очень тяжелая встреча. На протяжении 101 минуты я изо всех сил ей сопротивляюсь – особенно в решающем сете. В итоге я, правда, все же уступаю – 5:7, 6:3, 4:6. Несмотря на результат, я провела матч хорошо, но уже на словах судьи «гейм, сет, матч» я вижу, что отец зол. Я читаю по его губам, как он меня проклинает. После матча он не везет меня в гостиницу, а заставляет идти тренироваться. Там я выполняю подачи до захода солнца, а в перерывах он велит мне бегать. Все кончается тем, что он поворачивается ко мне и холодно говорит, что в гостиницу я отправлюсь бегом.

На следующей неделе мы летим в Рим на Italian Open. По какой-то необъяснимой причине там он превращается в образец самообладания и сидит на трибунах «Форо Италико» практически бесстрастно. На турнире мы всей семьей. Мама занимает свою обычную позицию по соседству с отцом и держится так же непроницаемо, как он. Только мой тихий болельщик Саво едва заметно, но от этого не менее трогательно дает понять, что желает мне победы.

Совершенно очевидно, что сдержанность отца мне помогает. Для меня все гораздо проще, когда он не ведет себя как психопат. Я расправляюсь со всеми соперницами, включая Риту Кути-Киш, Патти Шнидер и Кончиту Мартинес. Играть с Ритой очень сложно после того, как мне пришлось публично ее оговорить. Я рада, что в этот раз ее обыграла, но мне все еще неловко за все, что я о ней несла, тем более что она очень милая девочка. С Кончитой Мартинес мы в этом году начали вместе выступать в паре, и я хорошо знаю ее игру. Бывает странновато выступать против своей партнерши, потому что кто-то должен проиграть, а потом вам все равно играть вместе.

В финале я играю с Амели Моресмо – яростной соперницей, которая находится на грани дебюта в топ-5. Я плохо ее знаю, но она приятная девушка и всегда здоровается. Я отношусь к ней с большим уважением – хотя папе я, конечно, этого никогда не скажу. Когда мы начинаем играть, идет небольшой дождь, а итальянские болельщики очень эмоциональные и громкие. Такая бодрая атмосфера не мешает моей концентрации. Играть с Амели очень трудно, а победить ее – еще труднее, но я верю, что это возможно.