Несломленная - [41]

Накануне четвертьфинала я тренируюсь в парке Бишопс в районе Фулхэм. Смысл был в том, чтобы сбежать от прессы, но папарацци быстро нас находят и начинают щелкать затворами камер. Я тренирую подачу и делаю упражнения на фитнес, пока вокруг родители играют с детьми, бегают собаки. Камеры отвлекают, но я абстрагируюсь и концентрируюсь только на предстоящем матче, будто это свет в конце темного тоннеля. Меня ждет один из самых важных матчей моей карьеры.

На следующий день на корте № 1 десять тысяч человек наблюдают за каждым моим движением, но я ни одного из них не замечаю. Мой мозг так переутомлен от мыслей об отце и его неуравновешенности, что я перехожу в режим автопилота и играю сверхбыстро. Я обыгрываю Маги Серну из Испании – 6:3, 6:2.

Журналистам я рассказываю, какое это неописуемое чувство – оказаться в полуфинале Уимблдона. В четверке сильнейших! Для 17-летнего игрока добиться такого потрясающе. Жаль только, что на самом деле я так несчастна. Разве полуфинал Уимблдона – не повод для радости?

Моя следующая соперница – Линдсей Дэвенпорт, вторая ракетка мира. Она высокая, мощная и великолепная теннисистка. Как бы уверенно я ни дошла до полуфинала, я понимаю, что справиться с ней будет невероятно сложно. Но вместе с тем мне уже не до тенниса. Шумиха в прессе, разглагольствования отца о теннисных заговорах, его паранойя вытеснили теннис на задний план. О тактике на матч речь едва заходит. Перед игрой я даже не нервничаю – просто пытаюсь выжить и держусь из последних сил. Я не могу избавиться от мыслей о том, что ждет меня в случае поражения. В результате я не в состоянии как следует настроиться на соперницу, потому что думаю о том, чем будет чревато поражение.

Утро перед полуфиналом начинается с дурного знака, когда в роскошной уимблдонской зоне для игроков отец заказывает белое вино. С нами мой агент Джон, мама и Саво. Папа пьет бокал за бокалом, и никто не может его остановить. За 40 минут он приговаривает бутылку, и вот он уже во все горло причитает, как WTA и все остальные против нас.

Я ухожу разминаться и стараюсь забыть обо всем, кроме своей задачи на корте. Но сконцентрироваться тяжело. То, что он опять напился, – плохой знак. Против Линдсей мне нужно сыграть лучший матч своей жизни. Да, она приехала на Уимблдон с травмой спины и почти без игровой практики, так что насчет ее формы были сомнения. Но своей игрой она все сомнения отмела и смотрится очень внушительно. Хватит ли моего яростного двуручного бэкхенда, чтобы ее остановить? У нее пушечная подача, лучшая в туре, и ее удары с отскока одни из самых мощных и прицельных. Когда я выхожу на корт, мои мысли все еще разбегаются, и я не могу поймать концентрацию. Вино, которое мой отец выпил у меня на глазах, не дает мне забыть, что беда близко.

Просто скользя взглядом по трибунам, я все равно вижу только своего нетрезвого отца. По мере того как матч начинает от меня ускользать, я уже знаю, что он уже не только пьян, но и зол. Когда я краем глаза вижу его мрачнеющее выражение лица, это отвлекает меня от игры еще больше.

Я проигрываю 4:6, 2:6.

Прессе я говорю, что перед Линдсей я оробела.

«Но в то же время, – говорю я, – это не оправдание отсутствию моей игры. В любом случае нужно выходить на корт и показывать свой теннис. Я бы сказала, что сегодня перенервничала и слишком много думала о том, какой это важный матч и какая у меня сильная соперница. Такие мысли лишают тебя возможности играть как следует».

Правда же в том, что возможности сыграть как следует меня лишила вся моя жизнь за пределами корта.

А дальше следует Вопрос. Журналист мягко спрашивает, как я сумела дойти до полуфинала при всем, что сопутствовало последним двум неделям. «Вы ощущаете себя сильнее оттого, что добились такого результата в таких экстраординарных обстоятельствах? На прошлой неделе ваш отец устроил скандал; перед турниром вы расстались с Тони Рочем. Этот турнир прошел для вас далеко не гладко. Вы гордитесь тем, что преодолели столько трудностей?»

Как опытный политик, в своем ответе я опускаю все упоминания отца и Тони. Пресс-конференции научили меня мастерски отвечать на вопросы без эмоций, а то и вовсе уходить от ответа: «Как я уже сказала, в целом полуфинал – очень даже приличный результат. Он зарядил меня уверенностью, которую я надеюсь использовать на следующих турнирах. Я бы сказала, что за последние месяцы мой уровень подрос. Надеюсь, что на ближайших турнирах мне удастся это показать. Но в любом случае результатом, который я показала здесь, я могу быть в принципе довольна».

Линдсей приходит на пресс-конференцию после меня и не стесняется в выражениях насчет поведения моего отца.

– Это просто позор, – заявляет она. – Не важно, о теннисе речь или о каком-либо другом занятии, родитель, который своим поведением омрачает все успехи своего ребенка, – это ужасно. Я знаю, что Мари Пьерс понадобилось очень много времени, чтобы отделаться от тени своего отца. Елена очень молода и очень хорошо играет, и очень жаль, что она становится жертвой дурной славы своего отца, хотя заслуживает гораздо большего.