Несломленная - [22]

Кубок Федерации – крупнейший командный турнир во взрослом женском теннисе, и у Австралии богатая история выступлений в нем. Лесли – капитан нашей сборной последние четыре года.

Оказывается, вызов в сборную должен произвести фурор, потому что мне всего 15 лет и три месяца, и я самый молодой игрок, когда-либо выступавший в Кубке Федерации. Но Лесли из-за этого не волнуется: она выбрала меня не потому, что я ее ученица. Просто она видит, в какой я форме.

Эта новость так меня воодушевляет, что я не могу не поделиться своей радостью, хоть для меня это и нехарактерно. Одним утром за завтраком я рассказываю про вызов в сборную другой австралийской юниорке. Она на три года старше меня, и мы с ней конкурентки, но в этой поездке хорошо общались. Но я ошибалась, когда решила, что она должна за меня порадоваться.

– Меня вызывают в сборную, – говорю я ей за завтраком в гостинице.

– Тебя? – переспрашивает она. – Но играть же ты не будешь, да?

– Нет, я запасная, – говорю я, немного смутившись. Я уже жалею, что сказала ей.

Она спрашивает, как я собираюсь играть со взрослыми, если придется.

– Да вряд ли придется, так что ладно… Просто потренируюсь неделю с командой.

Но про себя я решаю не обращать внимания на ее реакцию: меня официально вызвали в команду, и этого достаточно. В команду также вошли Николь Пратт, Рэйчел Маккуиллан, Ренне Стаббс и Керри-Энн Гас. Через несколько дней после возвращения с Уимблдона я еду в Канберру готовиться к матчу с Аргентиной. Там я шесть дней тренируюсь с девочками и спаррингую с ними.

Команда находится под давлением, потому что в последние годы она играла неудачно. Годом ранее группа недовольных игроков даже пыталась сместить Лесли, называя ее одной из причин кризиса. Она тогда пообещала привлечь в команду свежую кровь, и вот я здесь. Но теннисисткам не нравится, что Лесли – мой личный тренер. Про себя они думают, что это конфликт интересов для Лесли – привлекать в команду собственную ученицу под предлогом обновления состава.

Как бы я ни пыталась игнорировать скептическое отношение коллег по команде, в их компании я смущаюсь. Все игроки этой сборной старше меня как минимум на десять лет и стоят в топ-150 рейтинга. Они ничего не уступают просто так и всегда борются до последнего.

За несколько дней до матча Лесли собирает нас и как ни в чем не бывало объявляет отдельное соревнование за право играть одиночки. Нам нужно будет сыграть друг с другом, чтобы определить, кто выйдет играть с Аргентиной. Взрослые теннисистки в ярости от такого решения и страшно бесятся. Некоторые начинают спорить с Лесли, но она непреклонна.

В нашем внутрикомандном турнире побеждаю я. Так из запаса я перебираюсь в основной состав.

Президент Tennis Australia Джефф Поллард присутствует на наших матчах и потом выражает Лесли изумление моими способностями. И Лесли убеждается, что была права, когда вызвала меня в сборную. Она снова собирает нас в конференц-зале нашей гостиницы в Канберре и говорит, что на одиночные матчи с Аргентиной выйду я и Пратти, которая тоже в приличной форме. Я полна решимости показать свою лучшую игру и доказать, что Лесли не ошиблась и что сделать ставку на 15-летнего ребенка на самом деле было умным ходом. Я не хочу подвести ее, я должна победить для нее – а также для команды и для Австралии.

Моя первая соперница старше меня на семь лет. Мариана Диас-Олива – теннисистка топ-100, бейслайнер с мощным форхендом[5]. Местные канберрские болельщики в экстазе – в каждом розыгрыше они со мной. Их поддержка заряжает меня уверенностью, и я выигрываю матч в двух сетах. Я становлюсь самой молодой теннисисткой, когда-либо выигрывавшей одиночку в Кубке Федерации. После матча Лесли меня обнимает – я оправдала ее доверие. Следующую соперницу я тоже обыгрываю в двух сетах. Пратти в своих матчах тоже побеждает.

Лесли в восторге. Я провела два лучших матча в своей жизни и вне себя от счастья – тем более это был отбор в Мировую группу – высший дивизион Кубка, куда попадают только 16 сборных. Но главным образом я рада потому, что не подвела Лесли, как и обещала. Мы обе ощущали большое давление, особенно она. Это одна из лучших недель моей карьеры, и у журналистов я нарасхват. Газеты меня превозносят, пишут, что я та звезда, которую ждал австралийский женский теннис.

Доходит до того, что меня называют самой талантливой теннисисткой из Австралии с 1970-го, когда о себе заявила Ивонн Гулагонг, позднее дважды выигравшая Уимблдон.

По возвращении в Фэрфилд мой кубковый успех спасает меня от рукоприкладства отца. Он в меру доволен. Ни о каком праздновании, конечно, речи не идет. В Канберре я провела такую прекрасную, радостную неделю. Дома я осознаю, что радостные недели случаются в моей жизни только тогда, когда рядом нет отца.

Вторая половина 1998-го – более-менее позитивный период. Я много выигрываю, но эйфория от побед постоянно омрачается страхом перед папой и беспокойством о том, когда он в следующий раз изобьет меня за ошибки на корте и за его пределами.

В августе мы с Лесли летим в Монреаль. Там я дохожу до финала большого юниорского турнира, а потом мы едем в Нью-Йорк. На юниорском US Open я прорываюсь в финал, где обыгрываю Катарину Среботник 6:4, 6:2. Я впервые побеждаю на турнире Большого шлема и возвращаюсь на вершину мирового рейтинга. Это чудесные мгновения. Наша с Лесли работа дает результат, и я играю в лучший теннис в своей жизни.