Нескончаемая встреча - [32]

Чей-то скомканный белый платок.

Как?.. Да как он попал сюда? – Танин тоже,

Танин… Таня… о, этот избыток…

Перегруженный птицами сад,

Взгляд под тяжестью счастья закрытый,

Мной одним переполненный взгляд…

Эта тяжесть минуты безмолвной, —

Таня… этот внезапный столбняк,

Точно смерть непомерный и полный,

Непосильный и тяжкий, как мрак.

И – внезапная легкость рассвета.

И – как будто и впрямь – два крыла…

Я любил это. БЫЛО ведь это.

Но… все смертно. – Любовь умерла.

Спета детская песня о рае.

… Что за гомон летит из окна?!

Там весна… – И весна умирает.

Там весна… – Ну и что ж, что весна?

…

Весна! О, Господи, – весна!

Разлив весенний, дух весенний!

Жизнь, не имеющая дна —

О, наводненье воскресенья!

Да хлынет жизнь! Все можно – вдруг

Рвануться в небо вслед за птицей

И на глазах преобразиться

У смерти выскользнув из рук.

Он длится, первый день творенья,

Не завершившийся и днесь. —

Ответ всех трав, хорал весенний,

Ввысь солнцу грянувший: Аз есмь!

Глаз солнца! Жги, дари и требуй,

Любовь бессонная моя,

Зияющая рана неба —

Прострел сквозь грудь небытия.

О щедрость творческого дара,

Призыв сквозь миллионы лет

На жар ответить равным жаром,

Зажечь от света равный свет!

Весна пришла на землю снова —

Жизнь, хлынувшая из глубин!

Да, я одна. Ну что ж такого?

Земля одна. И Бог один.

И как ни бесконечно много

Тьмы в мире, – расступилась мгла.

Душа растерзанного Бога

Вновь по кусочкам собрала.

Эпилог

Послушайте!

Встаньте из-за стола!

Выйдите, выйдите из квартир!

По миру трещина пролегла!

Сегодня в полночь треснул мир!

Не слышите гула?

Вам жалко тепла?

Не видите? Сдуло

Стакан со стола?!

И… ложка и ножик

Взлетают, звеня!

О Господи, боже! —

Сдувает – меня!!

Метель снеговая!

Метель с площадей!

Сдувает, сдувает,

Сдувает людей!

Вздувается, свищет —

Стол, скатерть, костыль!

Мы люди иль листья??

Мы люди иль пыль!!

…

ГДЕ?

        ГДЕ?

                   ГДЕ?

ВПРАВО ИДТИ ИЛЬ ВЛЕВО?

ГДЕ?

        ГДЕ?

                  ГДЕ?

СЫН МОЙ УБИТЫЙ – ГДЕ ОН?

ГДЕ ЖЕ? В ГОРАХ ЛУНЫ?

В МОРЕ ИСКАТЬ? НА СУШЕ?

Я ОБЫЩУ ВАМ СНЫ!

Я ВАМ РАЗРОЮ ДУШИ!

РАЗВОРОШУ СЕРДЦА!

СТЕНКИ СЕРДЕЦ РАЗДВИНУ!

ГДЕ ЖЕ ОН – СМЫСЛ ЛИЦА,

СМЫСЛ УЛЫБКИ СЫНА?

ИЛИ ДОТЛЕЛ И СГАС

СГНИВШЕЮ В ПОЛЕ ЖАТВОЙ?

НЕ УМЕСТИЛСЯ В ВАС?

КАИНЫ, ГДЕ ЖЕ БРАТ ВАШ???

…

Это кровь из мира хлещет —

Шум валов, живой поток.

Сквозь распавшиеся вещи

Проступает в мире БОГ!

Вот оно. Неотвратимо

Обагряет даль и близь

То, что не проходит мимо,

От чего нельзя спастись

Ни в безлюдье, ни в народе,

Ни назад и ни вперед. —

Это то, что не проходит,

Даже если все пройдет.

То, что в семени расчертит

План листа и план корней.

Это то, что больше смерти

И бесчисленнее дней.

То, чему Вселенной мало,

Что солнца способно сместь

И среди любых обвалов

Повисает вечным «ЕСТЬ».

О, великая тревога

Площадей, окон, квартир!

Обнажившийся до Бога,

Обнаживший Бога мир.

Вещи, ценности, идеи —

Все швыряется в поток!

Мира убыль. Мир скудеет.

Прибывает в мире Бог.

Дантов ветер за спиной!

Мчимся адскими кругами

Вместе с домом и женой,

Вместе с мыслями и снами!

Слиты вместе, слиты, свиты

На какой-то страшный срок

В адский узел, в адский свиток

Рот ко рту, к виску висок!

Таня! Я ведь на ногах

Не стою. Волною, взмахом

Поднят, сбит! Все – только прах!

Вся душа – по ветру прахом!

Никакого Павла нет!

Я ведь знал давно: – в просвете

В целях жизни бился бред, —

Был всегда в нас этот ветер!

Но покуда он умы

Не задул, не тронул числа.

Нам казалось – есть лишь мы:

Он же – только сон без смысла.

Только страх на полчаса,

Только холод на мгновенье.

Только мертвых голоса,

Только странное смятенье.

А теперь – со всех сторон —

И над нами и под нами —

Он – повсюду. Есть лишь он,

А случайный сон – мы сами.

Кто я? Отчего я с ними?!

Как я жаждал доказать,

Что я есть и втиснуть имя

В мир, как жгучую печать.

Клейма, вечные печати —

Имена! О, сколько их —

Я – профессор, я – писатель! —

Ветер! Ветер! Ветер! Вихрь!

Больше даже не приснится,

Не примнится сердцу тишь…

Носит, гонит! В спины, в лица!

Таня! Как же ты стоишь?

Ни на чем… легко и просто,

Как звезда и как земля…

Таня – тихость, Таня – остров,

Память дальняя моя…

…

Stabat mater dolorosa…

Молча мать стояла.

Миру жаждущему слезы

Матерь раздавала.

Оживет и мертвый камень,

Всем иссохшим хватит —

Истекла совсем слезами,

Источилась Матерь.

Над немым сыновним телом

Птицей чернокрылой,

Все отдавши, что имела,

Скорбная застыла.

Stabat mater dolorosa…

Век, как день единый.

Матерь спросит с мира слезы,

Матерь спросит Сына.

Смотрит Матерь в наши лица

«Где ОН?» – стонет ветер.

Лучше б миру не родиться.

Если не ответит.

Конец

60-е годы

Чужие сны

1

Не чувствую. Что мы разделены. —

Ты просто спишь, твой сон бессрочный длится,

А я смотрю твои цветные сны,

Уже не видя самого сновидца.

Расправлен дух в последней глубине.

Недвижный лик из мрамора изваян.

Но что же, что же движется во мне?

По чьим веленьям сердце оживает?

Не чувствую, что мы разделены.

Ни «там», ни «здесь» – все те же волны света…

Ты спишь. А мне показываешь сны.

Цветные сны твои… но сны ли это?

2

Бессмертие… Оно живет вот тут,

В моем виске пульсирует бессмертье.

Чужие сны невидимо плывут

И предстают перед глазами сердца.

Не разбуди, а вниди в долгий сон…

Великий сон горы веками длится.

Отвесом к небу профиль устремлен.

Пространство кружит, как большая птица.

Не разбуди… Ну что с того, что вдруг