Нескончаемая встреча - [33]

Покажешь всем, откроешь перед всеми?

О, веточки оторванный испуг!

О, раненое, вскрикнувшее время!

Не тронь его. Источники темны.

Чем глубже пласт, тем тише, безответней.

Лишь научись смотреть чужие сны,

И Бог войдет в твой сон тысячелетний.

3

Чужие сны… И мой прозрачный сон,

Вам всем чужой… А небо над домами?

А тот густой, поросший лесом склон?

А это отгорающее пламя?

Все чуждое? И как чужие сны

Неведомо? Чей дух наполнил глину?

Кто чертит в небе линию сосны?

Кто чертит в скалах тайные картины?

Нет никого. Лишь блики на воде,

Загадки леса, вечности дремота.

Не кто, а что. Не где-то, а везде,

Всегда, во всем, и все же —

                            кто-то. Кто-то.

4

Я вслушиваюсь в собственную душу.

Звук замирает. Внешний мир приглушен.

Во мне растет (о, как она нужна!)

Раскинувшая крылья тишина —

Невидимый, нерукотворный храм,

Поставленный наперерез ветрам.

Угадываю… Различаю… Верю…

Молчанье открывается, как двери,

В тот самый сокровеннейший придел,

Где только дух – и ни имен, ни тел.

Здесь пустота. Как там, вверху Синая.

Великая. Единая. Сквозная.

Очищенный, освобожденный путь

В любую грудь.

5

Тот путь, ведущий от тебя ко мне, —

Прорывы света, небеса в окне,

Та тихая таинственная связь,

Что длится вечно, изнутри светясь,

Тот общий сон, что, всем приснясь, прожег

Из сердца выход внутрь другого Бог.

6

И сотворил Господь Адама спящим.

Он жил во сне. Он видел вещий сон:

Рассветный луч в густо-зеленой чаще,

Пахучий ландыш, нежный анемон.

Луг отцветал и наливался колос,

И в сон пространства не врывался крик.

Земле и небу снился тот же Голос,

Глядел сквозь всех один и тот же Лик.

Тёк в мире свет и не текли событья.

Из звезд и зорь земля сплетала сны.

И все свершалось только по наитью, —

По тайному веленью глубины.

В глубоком сне взрастало жизни Древо

И древо знания добра и зла.

Во сне, сквозь сон рука Господня Еву

Здесь возле сердца самого нашла

И вынула. И этой жаркой плоти,

Его ребру родному – сатана

Сумел шепнуть: «Когда же вы поймете,

Что жизнь вам снится? Пробудись, жена!»

И вот сверкнул тот самый плод на Древе,

Который был с рожденья запрещен.

И пробудилось беспокойство в Еве

И разорвало чудотворный сон.

И поняли они, что дольше века

Им не прожить – «Мы смертные, Адам!»

И было два дрожащих человека.

А Бог? – «Что Бог… Он только снился нам».

7

Журчал ручей. Благоухали кущи.

Деревья гнулись, наклонясь к воде.

Но Он… Но этот Тихий Вседающий…

О, в первый раз раздавшееся «Где?!»

И только там, меж ребер, где-то слева,

В скрещенье снов, в переплетенье воль,

Откуда Бог когда-то вынул Еву,

Впервые в жизни шевельнулась боль.

Как будто кто-то, кто был тайно спрятан

Туда, вдруг выпал, и в пустую грудь

Вошло, как вздох, печальное «когда-то»…

И тихое, как сон, «когда-нибудь»…

8

Он не увидел Бога своего,

Смотря на мир, на сто частей разъятый,

А Каин – темный первенец его, —

Смотря на брата, не увидел брата.

Как будто раскололась неба гладь.

И только ветер – всей земли хозяин —

Ревел и выл, стремясь перекричать

Далекий голос: «Где же брат твой,

Каин?!»

И покатилась слезная лавина

С тех самых незапамятных времен:

Рыдает Матерь, потерявши Сына,

И плачет Каин, потерявший сон.

9

А травы спали; и спала береза.

По небу тихо проплывали сны,

На тонких ветках вспыхивали слезы,

Смола струилась по стволу сосны.

Шептали ветры быль и небылицы,

И звали вдаль. И в глуби звал покой.

И спал простор. И знали только птицы,

Что снилось веткам, спавшим над рекой.

А птицы знали. Господи, откуда?

Чуть розовела тихая вода.

Мгновенной песней вспыхивало чудо

И улетало. Господи, куда?

10

Ты навек земле оставил

Свой последний страшный стон.

Авель, Авель, где мой Авель?!

Каин, Каин, где твой сон?!

Вас одно взрастило лоно,

Мать зовет сынов домой. —

Каин, Каин, мой бессонный,

Авель, Авель, спящий мой…

Длится сон твой… Там, над крышей,

В колыбели голубой…

Вижу сердцем, чую, слышу…

Ты со мною, я с тобой.

Мой родимый, баю-баю…

Проплывают облака.

Обнимаю, обнимаю.

Колыбель твоя легка.

Тихо-тихо, еле-еле,

Чуть качнула и опять

В этой синей колыбели

Буду век тебя качать.

В зыбком тающем тумане

Тает боль и тает страх…

Спит земля на Божьей длани,

Как младенец на руках.

Если б все ночные вопли

Стихли в этой сизой мгле…

Помоги, мой сын усопший,

Всем бессонным на земле!

Ради матери скорбящей

Встань над слезною рекой,

Возврати нас в царство спящих,

Беспокойных успокой.

Сердце надвое разъято,

Там, в груди моей – провал.

Помолись со мной за брата,

Чтобы он тебя узнал.

Посреди одной пустыни

Вам один построен дом.

Наклонись звездою синей

Над озерным хрусталем.

Промелькни дрожащей каплей,

Помоги моей любви, —

Уколи лучом внезапным,

Легким духом проплыви…

Тайна жизни – птица ночи,

Крылья чуткие расправь!

Тихий сон, смежи нам очи,

Чтобы сердцу видеть Явь.

11

Эта Явь откроется за гранью,

Там, где исчезает метр и час,

Там, где длится вечное сиянье,

Скрытое от неготовых глаз.

Торжество ликующего света,

Жизни безграничной торжество.

Дух неотягченный, не одетый

Ни во что – совсем без ничего.

Где-то дальше, глубже нас и выше,

В той непостижимой глубине —

Нищий дух, которым все мы дышим

Дух, который бодрствует во сне.

Он не изречен и не изваян

И ни от кого не отделен —

Легкий дух, который навевает

Нам целящий, жизнетворный сон.

В тишине открытой и великой —