Нескончаемая встреча - [31]

Шрифт
Интервал

Все наоборот.
А во сне – там Павел
Снова ей поет:
«Спи, моя пушистая,
Мой мохнатый глаз, —
Все зайчата с лисами
Не уйдут от нас.
Просверкают заревом
Рыжие хвосты,
Будут разговаривать
Хрусткие кусты.
Загорится щелочка
Красная вдали,
И запахнет елочка
На краю земли.
Все начнется заново
Где-то на краю,
Ведь нельзя обманывать
Сказочку мою».
Как страшно вылезать из сна!
Вдруг вспомнить: каждый в одиночку.
Смерть лишь на миг дала отсрочку,
Но – вот она. Опять она.
Так значит можно разрубить
Сплетенье рук, срастанье, завязь?!
Не может быть, не может быть!
Мы… милый мой, мы обознались!
Ведь это – мы! Какой судьбе
Под силу душу выместь, вылить?!
Мне больше места нет в тебе?
А где ж быть мне? Или?.. Или?..
Крик оборвался. Стон затих.
Смерть глушит крик и всплески тушит.
Как может вдруг не стать живых?
Как может смерть пробраться в души?!
А где-то облако ложится
В домов густеющую тень.
Плывет, покачиваясь, птица
На крыльях, медленных, как день.
До края неба доплывает,
До края света – до темна —
И молча крылья предлагает
Душе, застывшей у окна.
Простор, напившись тишиною,
Чуть дышит, облако клубя.
«Ты можешь плыть и плыть за мною,
Все удаляясь от себя.
Сюда, на Запад, по потоку
Зари – в невыносимый свет.
Смерть чуть видна, смерть так далёко…
Есть только ты, а смерти – нет…»
Так вот откуда всходят звуки
Колоколов, хоралов, месс!
Встает стоглазый и сторукий,
Высокий, как молитва, лес!
Так вот откуда всходят шпили
И начинается прибой
Живого Духа, всплеск воскрылий,
Пространства свиток голубой.
Каким путем – коротким, длинным —
Как я пришла в твои поля?
О неоткрытые глубины
Обетованная земля…
Как? Как мне жить?
Ответь мне, Таня.
… (Погасли света острова.
Как страшно далеки слова!
Как близко и легко молчанье.)
– Тебе со мною тяжело. Но мне —
Мне трудно. Жить почти невыносимо.
(Лишь только кромка над землей в огне.
А мир в дыму, в лиловых волнах дыма.)
– Мне кажется порой, что жить преступно
Где хочешь – дома, даже на лугу,
В цветах, в траве – бьет в ноздри запах трупный
Нельзя дышать. Да, – нечем. Не могу.
(А ночь, как море. Водоем глубокий.
От собственной безмерности темна.
В ней тонут судьбы, затонули сроки
И тишью захлебнулись времена.)
– Послушай, Павел… Тихо как, послушай…
И если я могу тебе помочь,
Так помолчим. Пусть ночь втекает в душу
Ночь больше нас, и больше знает ночь.
– Ночь знает? Что? Ночь зачеркнула
Все, что я знал. Сквозь жизнь – черта.
И только нарастанье гула
И только эта пустота,
Наполненная всем…
Что-то есть, что-то ждет, что-то вправе
Командором пожаловать в дом:
Мы без ног, мы без тел, – но раздавим!
Мы без глаз, но найдем и сомнем!
Этот марш, этот топот безногих,
Тех, кого не объять и не счесть,
Этот крик безголосых: С дороги!
Точно что-то… ну да, что-то есть
Вправду есть. Эта сила иная,
Этот шепот и гром – этот бред —
Это есть. Ну а я?
                      Я не знаю,
Я не знаю, я есть или нет…
Ночь… Ты ночью на звезды глядела.
Ну, а мне не тепло у огня
Звезд твоих. Мне до них нету дела
Точно так, как и им до меня.
До всех этих мельчайших и крупных
Фонарей, понатыканных в мгле, —
Красоваться над нами преступно,
Как преступно ходить по земле
Нам над мертвыми.
                        – Господи, Павел,
Но ведь мертвые вовсе не там.
Ты всех мертвых как звезды оставил.
Вот они и кричат по ночам.
– Я оставил?!
                          Ну да, ты на тризне
Вечно пьешь, а на жизнь нету сил.
Ну, а мертвым… Им надобно жизни,
Той, которую ты не вместил.
Ты все ждешь катаклизмов, Мессии,
Мне ж довольно шуршанья листвы.
Для меня мертвых нет, все живые,
Для тебя все живые мертвы.
А ведь это так тихо, так просто
Быть живым… Знаешь, с травкой любой
Я сама проросла над погостом,
Замолчала сама над собой.
Да, сама – сквозь могильные плиты,
С той березой до самых небес.
Нет, не умер ты вместе с убитым
И с воскресшим еще не воскрес.
Выжат, выдавлен, размолот.
Но ведь есть же за окном
Люди, лица, камни, город.
К черту этот тихий дом!
Бег рекламы, бег трамвая —
Синий, желтый, красный свет…
Пусть мелькает, пусть мелькает —
Было – нету, было – нет.
Все быстрее и быстрее…
Как чудовищно легки:
Драмы, песни и идеи,
Ультра-новые стихи…
И картины и портреты…
Раз – готово, два – лови!
Было – нету, было – нету —
Погоди, останови!
Было – нету… – Нету силы…
Да уйми же этот пляс!
Сделай так, чтоб что-то было
Хоть бы на день, хоть на час.
Я не знаю – камень, кошка,
Площадь старая, вокзал…
Эти грустные окошки,
Как усталые глаза…
– Может мы, как тени кружим
Возле старого окна.
Там, где жили наши души,
Там, где были мы сполна.
Мы стояли против вала.
Вихрь – а в нем душа – гола.
Нас стихия обвевала.
С нами ровнею была.
Люди, боги или черти,
Но уж только не скоты,
Мы, просоленные смертью,
Были, видишь ли, – чисты.
– Может ты и смерть осилил,
Да шумишь не по летам.
Мы, мой милый, тоже были.
Только были мы не там.
И скотами были чаще
Мы, чем бронзою литой…
Но и скот, в аду горящий,
Может быть уже святой.
– За всех вознесенных
Нам выпить пора!
Петр, пей за Семена!
Семен, – за Петра!
– За всех погребенных,
Скажите скорей.
Петр, пей за Семена
И Павлу подлей!
Тихо в доме. Застыла посуда.
На кровати стакан, под столом —
Нож, бутылок наваленных груда
И какой-то немыслимый лом.
Черно-розовой скатерти клок
И в окурках в углу, на диване

Еще от автора Зинаида Александровна Миркина
Работа любви

В книге собраны лекции, прочитанные Григорием Померанцем и Зинаидой Миркиной за последние 10 лет, а также эссе на родственные темы. Цель авторов – в атмосфере общей открытости вести читателя и слушателя к становлению целостности личности, восстанавливать целостность мира, разбитого на осколки. Знанию-силе, направленному на решение частных проблем, противопоставляется знание-причастие Целому, фантомам ТВ – духовная реальность, доступная только метафизическому мужеству. Идея Р.М. Рильке о работе любви, без которой любовь гаснет, является сквозной для всей книги.


Великие религии мира

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чистая страница

«Чистая страница» — одиннадцатая книга стихов Зинаиды Миркиной, значительной и самобытной русской поэтессы, в стихах которой «синтез мировой культуры органичен, как живое дерево» (Вольфганг Казак). Зинаида Миркина — автор многих книг стихотворных переводов, эссе и художественной прозы. Среди писателей, с наследием которых органично «рифмуется» творчество Миркиной, Цветаева, Достоевский, Пушкин… В числе ее переводческих предпочтений — Рильке и арабская суфийская поэзия. Выбор переведённых стихов не случаен — мистическая поэзия, обращенная к глубине бытия, кружащаяся вокруг Бога (по выражению Рильке) — основная линия всех стихотворных книг Зинаиды Миркиной.


Сказки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дослушанный звук

В стихах Зинаиды Миркиной сквозит Личность Бога. Можно относиться к этим стихам как к богословским трактатам, а можно как к философским эссе, но прежде всего это высокая поэзия, то есть взгляд «сквозь обличья», глубоко символическое переживание невыразимого опыта души. С философией поэзию Миркиной роднит не рациональный подход, а поиск онтологических оснований всех вещей.Книга предназначена широкому кругу читателей.


По Божьему следу

Зинаида Александровна Миркина – известный поэт, переводчик, исследователь, эссеист. Издательство продолжает публикацию произведений Зинаиды Миркиной поэтическим сборником «По Божьему следу». Границы между стихами, эссеистикой, прозой и публицистикой автора прозрачны. Ей не нужна маска, за которой бы она прятала свое истинное лицо. Полное совпадение со своей сутью дар столь редкий, что не нуждается в присущем искусству игровом начале. Это владение словом, действительно, жгущее человеческие сердца.Рекомендуется для широкого круга читателей.