Несколько бесполезных соображений - [79]

— Я ведь не жалуюсь. Все нормально. А знаешь почему? Я вот смотрю, как у других. Тут рядом с нами живут двое — муж и жена. Уже восемнадцать лет. Смотрю я на них, не нарадуюсь. И знаешь, что тот красавец отколол? С месяц назад мотанул с какой-то девицей из своей конторы. А жена осталась с носом. Со мной этот номер не пройдет. Что скажешь, Пит?.. Да повернись ты. Нет, его холодный пот прошибает, стоит ему лишь подумать о молоденькой. А возьми мою двоюродную сестру. Замужем. Трое прелестных ребятишек. Только муж все время заявляется домой сильно подогретый и разукрашивает ей физиономию — будь здоров. Вот и думай… Пит — тот пальцем никогда меня не тронул. Да я и сама спуску не дам, он знает. А вообще-то он смирный. Или вот моя младшая сестра. С мужем живет четырнадцать лет… По мне — таких мужиков поискать, а она как приедет ко мне, и сразу в слезы: мол, Ане, не могу видеть эту образину, как встречу его на улице, меня прямо наизнанку выворачивает от одного его вида. Поди разберись в людях. У нас с Питом совсем не так. Скучный он стал, правда. Неразговорчивый. А я — нет. Пусть себе молчит, я теперь не обращаю внимания. Знаешь, понасмотришься на все, что творится вокруг, и думаешь: слава богу, у меня все путем, а, Пит? — не без нежности обратилась она к мужу.

Тот лишь покорно кивнул.

Старость не радость

Поздно уже было и холодно. Она мелкими шажками семенила по пустынной улице, и резкий ветер трепал седые прядки ее волос. Почему она без пальто? Ах, ну конечно, здесь идти-то всего ничего.

Из переулка выехала патрульная машина с двумя полицейскими.

— Смотри-ка, бабуля гуляет, — сказал тот, что сидел за рулем, и притормозил.

— В одной ночной рубашке и какой-то накидушке, — заметил другой.

Машина остановилась, и полицейские подошли к женщине.

— Ай-ай-ай, мефрау, что-то вы поздновато прогуливаетесь.

— А разве сейчас поздно? — удивилась она.

— Да уж, поздненько. Полтретьего.

— А-а…

Холод пронизывал до костей.

— Куда путь держите?

— Домой, — ответила она, — дела у меня.

— Так мы вас подвезем… Куда ехать?

Она назвала адрес., В машине работала печка и было тепло и уютно. Ее сразу начало клонить в сон, но она старалась держаться молодцом. Забылась лишь на мгновение.

— Где же вы так поздно были, мефрау?

— Что-что? — переспросила она. И подумала: как это я очутилась в машине? Странно.

— Откуда вы идете?

— Я иду домой.

И она повторила адрес.

Всю дорогу полицейские уже не задавали вопросов. Машина остановилась возле большого темного дома. Было время, когда эта улица, должно быть, выглядела торжественно и солидно.

— У вас ключ с собой, мефрау?

— Я, кажется, забыла свою сумочку.

— Ничего, сейчас позвоним.

Ждать пришлось долго, наконец над входной дверью вспыхнул свет, и на пороге, кутаясь в домашний халат, появился заспанный молодой человек.

— Такое дело… Мефрау забыла дома ключи, и вот… — начал полицейский.

Молодой человек широко зевнул.

— Sorry, — прикрывая рот рукой, извинился он, — но мефрау вот уже четыре года живет в доме престарелых.

— Да, но она…

Что поделаешь, у нее сдвиги.

— Вы случайно не знаете, где этот дом?

Молодой человек кивнул утвердительно, снова зевнул и назвал адрес.

Это оказалась та улица, где они наткнулись на нее.

— Немножечко терпения, мефрау, — успокоил ее полицейский, когда они снова садились в машину, — скоро вы будете дома.

— Да уж, — ответила она покорно.

Все обошлось благополучно. Она очень устала, глаза закрывались сами собой. И вдруг — резкий свет. Она стола в вестибюле лицом к лицу с медсестрой.

— Ах, мефрау, — услышала она ее голос. — Как же вы только могли… Ведь ночь на дворе… Я тут отвлеклась ненадолго, — уже обращаясь к полицейским, продолжала медсестра, — а она спала. У меня ведь не сто рук, везде не поспеешь. У нас не хватает персонала.

— Мне захотелось домой… — начала было старушка.

— Да-да-да, сейчас я вас провожу, вы ляжете в теплую постельку, я укрою вас одеялом…

— Вот уж точно: старость — не радость, — проговорил один из полицейских, когда машина снова ехала по сонным, погруженным в темноту улицам.

— И не говори, — согласился второй.

Билет

Я ходил взад-вперед по платформе провинциального вокзальчика в ожидании поезда обратно в Амстердам. Вытащил из кармана пачку сигарет, закурил, и в это самое мгновение появилась девушка, которую мать-природа щедро наделила своими дарами. Я сел на скамью и стал смотреть, как она идет, — так люди стоят и смотрят на праздничное шествие. Она была очень красива, и кто-то проболтался ей об этом. И потому шла она так, как ходит женщина, прекрасно знающая, что средь бела дня, при всем честном народе, она заставляет мужчин вспомнить про свой мужской пол.

Поравнявшись со мной, она кинула на меня железобетонный взгляд и в то же время вынула из сумочки пачку кисленьких леденцов, что меня несколько разочаровало, сам не знаю почему. Сунув лакомство в рот, она прошла мимо. И оборотная ее сторона тоже была прелестна. Я поглядел ей вслед и вдруг заметил, что в двух шагах от меня на перроне валяется железнодорожный билет. Наверняка он выпал из ее сумочки, когда она вынимала конфеты.

Я услужливо крикнул: «Девушка!»

Последующее лишний раз доказало, что красота имеет и свои теневые стороны. Некрасивая женщина тут же бы оглянулась, хотя бы для того, чтобы узнать, зачем я ее зову. Эта же, повторяю, была глубоко уверена, что ее прелести вызывают в каждом мужчине порочные мысли, и потому не оглянулась, а только еще горделивее вскинула голову и пошла дальше.