Нерон - [27]

Если в описании приезда Агриппины в Байи, где на вилле в Баули и должен был состояться намеченный пир, римские авторы и разнятся, то в описании самого пира и поведения Нерона, его обращения с матерью во время их последней встречи они разными словами рисуют одну и ту же картину: сын был, как никогда, почтителен и ласков с матерью.

Тацит:

«..ласковость сына рассеяла ее страхи; он принял ее с особой предупредительностью и поместил за столом выше себя. Непрерывно поддерживал беседу то с юношеской непринужденностью и живостью, то с сосредоточенным видом, как если бы сообщал ей нечто исключительно важное, он затянул пиршество; провожая ее, отбывающую к себе, он долго, не отрываясь, смотрит ей в глаза и горячо прижимает ее к груди, то ли, чтобы сохранить до конца притворство, или, быть может, потому, что прощание с обреченной им на смерть матерью тронуло его душу, сколько бы зверской она ни была»,[73]

Светоний:

«…проводил ее ласково и на прощание даже поцеловал в грудь».[74]

Дион Кассий:

«Прибыв в Баули, они много дней подряд пировали. Нерон обходился с матерью как нельзя более ласково: когда Агриппины не было, он делал вид, что сильно по ней тоскует, когда же она сидела рядом, прижимал ее к себе, спрашивал, чего ей хочется, да и без всяких просьб осыпал ее подарками. И вот, когда все шло таким образом, он однажды в конце ночного пира обнял Агриппину, привлек ее к себе на грудь и, целуя ей глаза и руки, воскликнул: «Будь здорова, мать, ведь ты дала мне и жизнь, и царство!»».[75]

Кто после чтения этих строк усомнится в том, что Нерон был воистину великим актером? Скажем прямо: его актерское мастерство было равновеликим его бесчеловечности.

Корабль, на борту которого находилась Агриппина, сопровождаемая двумя из своих приближенных, Креперием Галлом и Ацеронией Поллой, вышел в море. Стояла прекрасная звездная ночь, море было безмятежно. Ни то ни другое не могло радовать организаторов убийства, поскольку в такую погоду найти сколь-нибудь правдоподобные объяснения кораблекрушению было невозможно. Но решение было принято, люди Аникета обязаны были действовать. По данному знаку отягощенная свинцом крыша каюты обрушилась. Креперий Галл, стоявший у кормила, погиб на месте, но Агриппина и Ацерония Полла уцелели. Организаторы покушения плохо изучили место будущего преступления. Стенки ложа, на котором возлежала августа, а в ногах у нее сидела Ацерония, оказались замечательно прочными и уберегли обеих женщин от гибели, выдержав тяжесть свинцовой кровли. Более того, убийц подвела механика — корабль вовсе не собирался разваливаться. Пришлось давать гребцам команду накренить корабль так, чтобы сбросить Агриппину с Ацеронией в воду, но их несогласованные действия, когда одни наклоняли галеру в одну сторону, другие — в другую, привели к тому, что женщины невредимыми просто соскользнули в воду. Оказавшись за бортом, жертвы «кораблекрушения» повели себя по-разному: Агриппина молча пыталась выплыть, а Ацерония кричала изо всех сил: «Salvate matrem principis!» — «Спасите мать принцепса!»

Убийцы, решив, что кричащая и есть та самая мать принцепса, забили ее насмерть баграми и веслами. Удар в плечо получила и молчавшая Агриппина, но он оказался недостаточно сильным и не помешал несчастной отплыть от места катастрофы на безопасное расстояние. Здесь ей посчастливилось встретить рыбацкую лодку, которая и доставила мать принцепса на ее виллу.

Происшедшее не могло оставить у Агриппины никаких иллюзий по поводу намерений Нерона на ее счет. Подстроенное кораблекрушение в совершенно тихую погоду, убийство Ацеронии Поллы, очевидно, принятой за мать принцепса, ее собственная рана на плече — какие уж тут могли оставаться сомнения? Но что делать спасшейся вопреки всем стараниям многочисленных убийц августе? Можно, конечно, было объявить сыну, что его планы потерпели неудачу, но Агриппина, возможно, подумала, что Нерон, крайне раздосадованный неудачей так старательно и, казалось бы, продуманно во всех мелочах подготовленного покушения, видя, что матерью он изобличен как убийца, в отчаянии и ярости немедленно пойдет на крайнюю меру — прямое убийство. Скорее всего, она решила сделать вид, что не поняла истинных причин случившегося, ни в чем сына не винит, а значит, предоставляет ему возможность скрыть от окружающих самый факт покушения, представив все действительно случайным кораблекрушением. Несчастная все еще надеялась, что, предоставив Нерону возможность, что называется, сохранить лицо, она сумеет отвратить его от планов новых покушений. Конечно, она не сомневалась, что Нерону очевидно ее понимание истинной сути происшедшего, но вдруг родной сын все же сумеет оценить великодушие матери, подарившей ему по его же собственным словам не только жизнь, но и власть цезаря? Ultima spes — последняя надежда!

Агриппина немедленно отправляет к Нерону своего вольноотпущенника Луция Агерина с поручением передать Нерону, что, хранимая милостью богов, она спаслась от неминуемой гибели. В то же время, понимая, что встреча с Нероном сейчас была бы крайне неудобной, поскольку ставила бы его в крайне неловкое положение, она велела Агерину передать принцепсу, что в настоящее время мать его нуждается только в отдыхе, а потому она просит его, сколь бы он ни был встревожен опасностью, пережитой матерью, отложить свое посещение.