Нерон - [25]

Стоит помнить, что в Риме не только народное мнение осуждало инцест, был и соответствующий закон. Калигулу и Агриппину, однако, он не остановил…

Слухи о кровосмесительной связи Нерона и Агриппины не могли не быть опасными для принцепса. Мудрый Сенека не преминул известить цезаря о том, что Агриппина похваляется кровосмешением и что войска не потерпят над собой власть запятнанного нечестием принцепса. Такой оборот дела не мог не испугать Нерона и подвигнуть его на последний решительный шаг.

Чем в действительности руководствовался знаменитый философ-стоик Луций Анней Сенека, подвигая своего воспитанника на убийство матери? Рассказ о слухах про кровосмешение, понятное дело, не более чем удачный повод, хороший толчок к роковому выбору.

Роль Сенеки в гибели Агриппины, безусловно, велика. Она вытекает и из сообщений Тацита, о ней прямо пишет Дион Кассий, ссылавшийся на мнение многих достойных доверия свидетелей. Думается, Сенека здесь руководствовался высшими интересами государства, как он их понимал.

Ужасы гражданских войн последних десятилетий республики, начиная с противостояния Суллы и Мария и заканчивая войной между Окпавианом и Марком Антонием, оставили у римлян тяжелейшие воспоминания. Недопущение повторения трагического братоубийственного кровопролития — важнейшая задача тех, кто стоит во главе государства. Последний великий защитник республиканского строя в Риме Марк Туллий Цицерон полагал, что спасение государства в согласии сословий: «Concordia ordinum» и «Consensus bonorum» — «согласие сословий» и «единение всех благонамеренных» — вот что не допустит войны между согражданами. Согласия, однако, современникам великого оратора, мыслителя и политика достичь не удалось, и сам он пал жертвой гражданской войны. Сенека жил в иную эпоху. Согласие сословий здесь заключалось во всеобщем признании нового порядка — праве принцепса на верховную власть в государстве. Единение же благонамеренных возможно было исключительно вокруг фигуры того же принцепса, дабы своевременно воздействовать добрыми советами, побуждая к проявлениям милосердия и щедрости в отношении уже не граждан, но подданных империи. Clementia et Beneficium — милосердие и благодеяние, вот те качества, которые благонамеренные римляне должны укреплять и поощрять в том, кому они вверили высшую власть. И здесь способ недопущения гражданской войны иной, нежели в республиканское время. Здесь главное «Fides» — «верность». Всеобщая верность принцепсу — вот гарантия недопущения братоубийственной смуты.

Агриппина сыну-цезарю как подданная неверна. Более того, она никак не желает угомониться уже пять лет подряд. В свое время Сенека удержал Нерона от рокового шага, поскольку тот повелел убить Агриппину в яростной вспышке нетрезвого человека, обманутого ложным доносом. Прямого заговора нет и сейчас, но разве ее беспрестанные притязания на власть, попытки вновь подчинить Нерона, продвижение своих людей на высокие должности не есть сама по себе заговорщицкая и враждебная государству и принцепсу деятельность. Не забудем, для римлянина пролитие любой крови, если это в интересах государства, не преступление, но подвиг. Потому Сенека на сей раз не противится Нерону, даже поощряет его, а затем сделает все, чтобы оправдать его в глазах современников и потомков.

Помимо Сенеки римские историки винили в гибели Агриппины и Поппею Сабину, полагая ее воздействие на Нерона едва ли не решающим во всей трагической истории матереубийства. Тацит прямо пишет, что Поппея «не надеялась при жизни Агриппины добиться его развода с Октавией и бракосочетания с ней самой, постоянно преследовала его упреками, а порой и насмешками, называя бездомной сироткой, покорной чужим велениям и лишенной не только власти, но и свободы действий. Почему откладывалась их свадьба? Не нравится ее внешность и ее прославленные триумфами деды? Или, быть может, доказанная ею на деле способность рожать детей и ее прямота? Или опасаются, что, став женой цезаря, она сообщит ему об обидах императора и недовольстве народа надменностью и алчностью его матери? Раз Агриппина не может выносить другую невестку, кроме питающей вражду к ее сыну, пусть позволит ей, Поппее, вернуться к ее мужу, Отону. Она готова удалиться куда угодно, ибо предпочитает слышать со стороны о наносимых императору оскорблениях, чем быть свидетельницей его позора и разделять с ним опасность. Таким и подобным речам и притворствам любовницы никто не препятствовал, ибо всем хотелось, чтобы могущество Агриппины было подорвано, но никто не предвидел вместе с тем, что ненависть доведет сына до умерщвления матери».[66]

А вот слова Диона Кассия:

«Сабина, узнав о намерениях Агриппины, убедила Нерона расправиться с матерью: предлогом должно было служить то, что Агриппина замешана в заговоре».[67]

Светоний же ничего не пишет о внешних влияниях на Нерона в страшном деле матереубийства, возлагая всю вину на его самого:

«Наконец, в страхе перед ее угрозами и неукротимостью он решился ее погубить».[68]

Все эти сообщения римских авторов не могут не вызвать тех или иных сомнений. Если бы Нерон действительно поддался настояниям Поппеи, то их свадьба не замедлила бы себя ждать. Но поженятся Нерон и Сабина лишь спустя три года… А в то время Поппея все еще была женою Отона. Важно то, что в роковые дни присутствия Поппеи рядом с Нероном какое-либо ее воздействие на принцепса в ходе подготовки покушения и осуществления самого убийства не засвидетельствовано. Кроме того, из всех резких высказываний Поппеи об Агриппине, приводимых Тацитом, вовсе не обязательно следует непременная мысль о необходимости физического устранения августы-матери. Поппея только призывает Нерона проявить решимость в деле заключения брака с ней, что совсем не означает требования убийства препятствующей таковому Агриппины. Скорее всего она должна была требовать устранения Октавии, ибо, не избавившись от одной жены, Нерон не мог вступить в брак с другой. Возможно, Поппея действительно не жаловала Агриппину, могла резко отзываться о ней при Нероне, но ненависть Нерона к матери возникла ранее и совершенно не связана с взаимоотношениями с красавицей Сабиной. Думается, Светоний, связывающий решимость Нерона покончить с Агриппиной прежде всего из-за ее неукротимого духа, более других римских историков близок к истине. А если и воздействовали на него какие-либо суждения со стороны, то речь должна идти никак не о Поппее Сабине. Позорную пальму первенства здесь должно вручить Сенеке.