Неразумная обезьяна - [34]

В Европе девятнадцатого века каждая такая вспышка была немалым испытанием – в год оспа уносила 400 тысяч жизней, причем из выздоровевших треть теряла зрение. Заболевшие покрывались наполненными гноем пустулами, которые после вскрытия оставляли обезображивавшие рубцы. Болезнь не щадила никого, поражая и принцев, и нищих. Среди бесчисленных жертв смертоносных ударов оспы можно назвать английскую королеву Марию II, австрийского императора Иосифа I, испанского короля Луиса I, русского царя Петра II, шведскую королеву Ульрику-Элеонору и французского короля Людовика XV.

К началу двадцатого века новые знания в области иммунологии позволили создать вакцины от болезней, которые косили человечество с незапамятных времен. Их жуткий список венчала натуральная оспа, которая к 1959 году регулярно убивала по 2 миллиона человек в год. В том же году мир впервые предпринял серьезные усилия по иммунизации против оспы. К 1979-му вирус был полностью искоренен; в настоящее время он существует лишь в нескольких режимных вирусологических лабораториях. В пятидесятые годы были созданы вакцины против таких некогда распространенных болезней, как полиомиелит и корь, что позволило спасти огромное количество жизней и перевело многие страдания в удел воспоминаний. К 1994 году оба американских континента стали свободны от полиомиелита; к 2002 году то же самое произошло в Европе.

Правда, во многих отношениях вакцины пали жертвами своего собственного успеха. Воспоминания о страшных проявлениях этих болезней начали стираться в общественном сознании. Мы не видим больше людей с лицами, обезображенными оспой, не видим калек, изуродованных полиомиелитом. Из нашего совместного опыта исчез призрак детей, убитых корью, оглохших от нее или перенесших необратимые поражения головного мозга. По мере того как риск становится менее очевидным, абстрактным, страх перед болезнью уступает место самоуспокоенности. Люди забывают о том, насколько глубоко вакцинации изменили к лучшему наш мир[21]. Большую часть двадцатого века общество в целом одобряло вакцинации, если не считать маргиналов, которые не принимали иммунизацию. Но эта когорта изнывала где-то на периферии, в бессильном гневе приписывая вакцинации все мыслимые болезни. В основном эти утверждения были настолько фантастическими, что их можно было спокойно игнорировать[22]. На закате двадцатого века молодым родителям уже не надо было тревожиться о том, что их дети могут умереть в младенчестве, как это случалось с их не столь уж далекими предками. Выживание стало практически гарантированной данностью – но зато теперь у людей появились новые страхи.

Главным их содержанием сделалась растущая озабоченность по поводу нарушений развития. В конце двадцатого века среди детей наметилась тенденция к росту заболеваемости аутизмом, и это привело родителей в ужас. Признаки расстройств спектра аутизма, как правило, проявляются вскоре после того, как ребенку сделали первые прививки. В глазах некоторых это означает неприятную и опасную связь – а может, аутизм вызван иммунизацией? Никаких убедительных медицинских данных, подкрепляющих это мрачное предположение, получено не было, но зато есть данные, которые ему прямо противоречат. Эта ложная связь, вероятно, была бы постепенно оттеснена на периферию общественного сознания, если бы не неуемная активность печально известного британского гастроэнтеролога Эндрю Уэйкфилда.

В 1998 году Уэйкфилд и соавторы опубликовали в авторитетном журнале “Ланцет” небольшую статью об исследовании 12 больных детей с аутизмом; в этой статье авторы утверждали, что ими был открыт комплекс кишечных симптомов, которые сочетаются с аутизмом. Авторы назвали это расстройство аутистическим энтероколитом, а затем, уже в ходе обсуждения статьи, высказали чисто спекулятивное предположение: мол, не исключено, что эти изменения связаны с вакцинацией от кори. Это было мимолетное утверждение, лишенное какой-либо подтверждающей информации. В нормальных условиях данная шаткая гипотеза была бы отброшена как безосновательная, но Уэйкфилд сделал не вполне обычный ход – он созвал пресс-конференцию. Не будучи скован правилами ведения строгой научной полемики, Уэйкфилд объявил, что ему удалось обнаружить связь между введением вакцины от кори, свинки и краснухи и аутизмом и что эта тройная вакцина небезопасна. Его заявление послужило спусковым крючком кампании, которую развернули люди, уже давно встревоженные ростом заболеваемости аутизмом.

По крайней мере поначалу громкое заявление Уэйкфилда произвело слабое воздействие на общественный дискурс. Утверждения его противоречили множеству куда более убедительных данных. Журналисты, профессионально освещавшие положение дел в науке и медицине, оказались достаточно прозорливыми для того, чтобы распознать недобросовестность заявления и поставить заслон на пути распространения саморекламы Уэйкфилда. Однако упрямые и убежденные противники вакцинаций сумели протолкнуть историю в мейнстрим, обойдя научную журналистику и подсунув ее более доверчивым репортерам в обертке историй из жизни. Невежественные в медицине журналисты выступили от имени озабоченного тревогами простого человека и начали красноречиво увязывать симптомы аутизма с прививками, укрепляя впечатление об их причинно-следственной связи. Для активистов движения против вакцинаций, которым как воздух требовалась всеобщая паника, это был просто дар божий: к 2002 году приблизительно 10 процентов всех научно-популярных статей, опубликованных в Соединенном Королевстве, были посвящены вакцине от кори, свинки и краснухи; при этом 80 процентов этих статей написали люди, не имеющие никакого отношения ни к науке, ни к медицине. Врач и писатель Бен Голдакр кратко и емко охарактеризовал абсурдность сложившейся ситуации: “Мы все вдруг стали получать сведения и советы по поводу сложнейших проблем иммунологии и эпидемиологии от тех, кому прежде было свойственно рассказывать о происшествиях с селебрити по дороге на званые обеды”.