Нептуну на алтарь - [12]

Тамара досадовала на себя, что теряет Николая, что начала встречаться с Петром, подала ему повод рассчитывать на брак. Зачем, дура, торопилась? Но ведь Николай не писал…

Отойдя за угол клуба, Николай оказался лицом к лицу с несколькими верзилами, среди которых заметил незнакомца с лицом, белым от волнения. Он обо всем догадался. Страха в нем не было, так как он знал, как действуют в таких случаях моряки — наматывают на кулак ремень, и отбиваются бляхой, как нунчакой. Безотказное оружие. И опасное, но он не спешил браться за него, успеет, если припечет.

Ребята вели себя агрессивно, были подогреты желанием «проучить наглеца» и заодно размять кулаки. Такое тоже бывает.

— Ты что здесь вышиваешь? — задирались к нему.

— Думаешь, как в матроске, так уже?! — гремел кто-то угрожающе.

— В белом ходишь, да?

— Нашелся аккуратист! — шипели сбоку.

Что-то отвечать было бы смешно, без толку, и Николай просто ждал, когда поток этой риторики исчерпается. Спокойно перебегал взглядом с одного лица на другое.

Затем крики возмущения усилились, к ним прибавились придирчивые издевки.

— В матроске он здесь! А постирать ее не желаешь?

— Гля, еще и молчит! Чего зеньки вытаращил? Щас получишь!

— Ты смотри какой!

Николай молчал. Это подействовало на парней, они выговорились и их задор начал остывать, восклицания стали слышаться реже и реже, теперь его просто рассматривали, иногда комментируя увиденное, будто он был недвижимостью.

— Гляньте, кожаные туфли обул. Стиляга гадский!

— Наутюженный с ног до головы.

— Причеса-а-ался! Нет, таки надо его проучить.

Парни почти что томились, не находя, что еще сказать и как задеть того, кого собрались проучить. И тут случилось то, чего уже никто не ожидал.

— Еще! — вдруг громко сказал Николай и резко поднял руку.

— Что «еще»? — присутствующие будто очнулись, остановили на нем удивленные взгляды.

— Еще хоть слово и я пойду в атаку.

Парни замолчали, застыли, но круга не размыкали. Зато Николай, оценив обстановку, убедился, что искатели приключений почти забыли о предыдущих намерениях. Теперь они просто развлекались дивом. Ему пригодилась наука о выживании в экстремальных ситуациях. И он, своевременно перехватив инициативу, сказал ради шутки, будто ничего и не было:

— Ну, ребята, здорово! — и энергично протянул руку Митище, а тот растерянно ответил ему пожатием. — Вымахал ты, брат, ничего себе! Рад вас видеть, — обратился к другим. — Пошли на свет, посмотрю, какие вы есть.

Говоря это, он заметил, как незнакомец с побледневшим лицом отошел от компании и пошел к девушкам, а вскоре, взяв Тамару под локоть, пошел с ней прочь от клуба. Инцидент был исчерпан.

Теперь Николай Николаевич не помнит, о чем они с ребятами говорили в тот вечер, видно, знакомились ближе, ведь в самом деле мало знали друг друга. Знает только, что встреча превратилась в дружеские посиделки на скамейке в парке. Выбрав минуту, он спросил у Виника о Тамаре и том незнакомце, что крутился возле нее.

— Не мешай, — сказал тот. — У них серьезно.

Стычка — приключение странное и досадное — резко изменила Николая, а может, так совпало.

Через неделю Николай возвратился на свой крейсер, но еще долго вспоминал славгородские события с горечью и печалью, потому что не удалось наладить отношения с девушкой, которая ему нравилась. Он просто ее больше не смог увидеть. Хоть он и понимал, что принуждать кого-то так долго ждать его — жестоко, для этого должны быть чрезвычайно серьезные основания. А их не было.

Был осадок и от поведения ребят. И он успокаивал себя, что они, когда сами пойдут в армию, поумнеют, станут на правильный путь. Так и вышло. Митища — Тищенко Николай Валерьянович — стал известным человеком, специалистом в области права, опытным руководителем, сейчас возглавляет Запорожский юридический институт, ректор. А Виник — Николенко Виктор Константинович — жил в Славгороде, работал на заводе, а потом выехал в районный центр. Сейчас живет в Синельниково, имеет семью, детей — простой рабочий человек.

Николай много думал об этом приезде домой, осмысливал, почему он для него стал определяющим, пограничным в убеждениях. Возможно, настало время прозрений, для которых уже накопилось достаточное количество знаний, и славгородские события послужили лишь толчком к рождению мировоззрения, основных жизненных выводов и принципов? Будто его, обычного юношу, куда-то дели, а на его место пришел уравновешенный человек дела, мужчина, вершитель жизни. Он вдруг понял, что человек только тогда — Человек, когда умеет делать две вещи: принимать решения и отвечать за свои поступки. Понял и то, что в той стычке впервые ощутил в себе власть внутренней воли, холодную сдержанность, сдержанность в неожиданных обстоятельствах, еще многое, что потом стало его настоящим взрослым характером, который он дальше довершал сознательными усилиями. Добро и зло — в их соотношении заложена древняя формула человеческого бытия. Добро большей частью подремывает, а зло пользуется этим и наглеет, пока терпение страдающих от него не перейдет определенной границы. И тогда одни убегают, а другие решаются на поединок и восстанавливают утраченное равновесие мира.