Непростые истории 5. Тайны ночных улиц - [47]

«Нельзя размякать. Чтобы ни творилось. Пусть даже сам Дьявол явится сюда. Помни: Штутгарт. Помни: дорога домой».

Глубоко вздохнув, Аксель откинул засов, распахнул дверь и почти бегом рванул по узкому коридору к лестнице. Колокол слышал не только он. Кто знает, что может взбрести в голову солдатам?

В тусклом свете сальных свечей Аксель увидел несколько фигур, замерших в напряжённых позах. Все верно: он успел вовремя. Страх убивает разум: иначе чем объяснить, что солдаты были готовы схватится за оружие и наброситься друг на друга?

— Герр капитан, — в голосе Волдо слышалось облегчение. — Я уж хотел вас будить. А вон оно как.

— Колокол. Он разбудил.

Старый наёмник с пониманием кивнул:

— А ещё кони… Храпят и ржут так, словно их черти объезжают.

Акселю подумалось, что все черти сейчас гуляют в осквернённой кирхе. Вслух же сказал другое:

— Ворота закрыты?

Утвердительный кивок. Что ж. Значит, в какой-то мере они в безопасности. Хотя кто знает: спасают ли стены от нечистой силы?

— Думаю, все согласны, что оказаться сейчас на улице — не лучший вариант?

Капитан старался говорить медленно и убедительно. И, похоже, это ему удавалось.

— Что бы там ни творилось, с первыми лучами солнца оно должно уйти. И как только исчезнет — уйдём и мы из этого проклятого городка.

До утра никто не сумел сомкнуть глаз. Проклятый колокол и не думал замолкать. Хуже того: все слышали доносящийся с городских улиц не то вой, не то плач. Под утро что-то стало пробовать на прочность ворота, ведущие во двор.

Коней оседлали, едва ночная темень сменилась серыми утренними сумерками. Никто не хотел оставаться в проклятом городе ни минуты.

Девицу поймал драгун. Как-то сумел углядеть тень в верхнем окне богатого купеческого дома. Девица была рослая и белобрысая. В простом домотканом платье и мягких башмачках. Лет восемнадцати. На вкус Акселя — чересчур упитанная, но здесь, на землях Священной Империи, — почти идеал красоты. Достаточно обратить внимание на плотоядные улыбочки столпившихся солдат. Даже у старика Волдо взгляд стал словно у кота, завидевшего крынку со сметаной. А ещё девица была напугана. Впрочем, последнее Акселя удивляло мало.

— Тише. — Аксель успокаивающе поднял руки. — Тебя никто не обидит. Мы — добрые лютеране. Солдаты шведской короны. Не убийцы, не разбойники.

За спиной сдавленно хихикнули. Кажется, мушкетёр? Аксель постарался сделать мысленную зарубку на память.

— Как тебя зовут?

Девушка дёрнулась, подавшись назад, но драгун держал крепко.

— Элке, — выговорила она, почти не разжимая губ.

Аксель подошел ближе.

— Хорошо, Элке, — капитан улыбнулся. — Меня зовут Аксель. Эти люди, они… — он замялся, но затем всё же уверенно закончил: — Эти люди — мои солдаты.

Никакой реакции. Взгляд у девушки оставался словно затуманенным.

— Послушай, Элке. — Аксель старался говорить, как говорил бы с больным и напуганным ребёнком. — Мне жаль, Господь свидетель, очень жаль, что с твоими соседями… со всеми, кто жил в городе, случилось это. Жаль, что мы не оказались здесь раньше и не смогли никого защитить.

Безучастность. Лишь бьётся на шее маленькая жилка. Ещё шаг. Бьерклуд присел перед девушкой на одно колено.

— Скажу ещё раз. Мне очень жаль. Но… Ты можешь сказать, что здесь произошло? Сколько было тех, кто устроил резню? Куда они ушли?

Невидимая стена дала трещину. Взгляд девушки изменился.

— Не они, он. Они все мертвы. Все. Все-все-все. И тетушка Магда, и старый Ханс, и Олле, и пастор Клаус. И те, которые рубили их саблями, — мертвы, мертвы, мертвы, мертвы…

Каждое следующее слово Элке произносила всё тише. В самом конце она едва шептала, и Акселю пришлось наклониться к её лицу, чтобы хоть что-то услышать. Неожиданно девушка с силой дёрнула его за рукав.

— Бегите. Бегите прочь отсюда, пока можете. Пока его власть ещё не взяла верх. Бегите.

— Господь, пастырь мой… — Волдо размашисто перекрестился. — Да она сумасшедшая.

— Или нет. — Аксель успел подхватить Элке, которая вдруг лишилась чувств. — Ночью я видел кое-что. И слышал. Чёрт, да это все слышали.

— Колокол, — зачем-то уточнил «кабассет».

— Да, чёртов колокол. Который звонил в кирхе, битком набитой мертвецами. — Шотландец, последовав примеру старика, совершил крестное знамение. — Уж и не знаю, к чему — но лучше к ночи оказаться отсюда как можно дальше.

В кои-то веки Аксель был согласен с рыжим наёмником.

— Берем всё, что может пригодиться. Седлаем коней — и ходу. До Штутгарта не больше полусотни миль. Если повезёт, завтра будем на месте.

Волдо вопросительно посмотрел на девицу.

— Она — с нами. — Аксель постарался, чтобы в его голосе звучала сталь. — Мы никого не бросим в этом проклятом месте.

— Это всерьёз, герр капитан? — в бесцветных глазах шотландца мелькнуло недоброе. — Девок помять захотелось, а? Обуза в дороге, разве нет?

— Мы. Никого. Здесь. Не оставим. Это не обсуждается.

Передав девицу на руки драгуну, Аксель демонстративно положил руку на эфес шпаги.

— Мне кажется, или кто-то слишком много на себя берёт? — Рыжий наёмник двигался, словно хищный зверь.

— Оспариваешь решение офицера? — Бьерклуд вопросительно поднял бровь и на пол-пальца вытащил клинок из ножен. — Трибунала тут нет. Так что…