Непростые истории 5. Тайны ночных улиц - [16]

Мне больше всего нравится легенда, что мы, призраки, когда-то все были людьми.

У нас было отражение, в нас билось сердце и растекалось тепло.

У нас была настоящая жизнь. Мы умели радоваться и плакать, чувствовать наслаждение и боль. Мы любили: себя, жизнь, близких и друзей. Мы ценили каждое мгновение и не накручивали себя по пустякам. Мы не надеялись на существование чего-то «по ту сторону» и исполняли свои мечты здесь и сейчас.

Это призраков бесит, и они делают всё, чтобы не допустить и мысли о возможном «людском» прошлом.

***

У Сириуса были длинные чёрные волосы, которые он собирал в хвост, и серые глаза. Он носил чёрный пиджак и джинсы, а я — коричневую кожанку и вельветовые брюки. Сириус говорил, что мои глаза — цвета мёда, что волосы светлее, чем у него, короткие, взъерошенные.

Сириус был круче меня.

— Больше всего мне нравится идея, — вздыхал Сириус, плюхаясь на кровать и впиваясь тоскливым взглядом в ветхий потолок комнатки, — что мы ели столько всего, что называли вкусным. Знаешь, когда я думаю о слове «пицца», у меня появляется странное чувство в горле. А ещё «чипсы», «кола»… «оливки»…

Я прокашлялся: у меня от последнего слова скрутило нутро.

— Свидания… — ещё грустнее вздохнул Сириус и закрыл лицо раскрытой книгой: — Здешним девчонкам ничего не надо. Хоть бы врезали мне за то, что я их достаю с вопросами: «Как настроение?». Только бубнят что-то и идут себе дальше по домам — сидеть в одиночестве, пялиться в окно и мечтать о будущем, которого никогда не произойдёт.

— Да если б только со свиданиями не ладилось, — я свалился лицом в подушку: — Мы с тобой изгои общества, Сириус. Все всех ненавидят, но нас — больше, чем этих «всех».

— Это потому, что мы не такие как эти «все».

— …словно мы представляем для них реальную опасность. Они относятся к нам, как лейкоциты — к вирусам.

— О, тоже читал учебник по биологии? Интересно, правда?

Я кинул в него подушкой и расхохотался, когда мой бросок сбил его с кровати — хотя, скорее всего, он просто поддался, чтобы было смешнее. Мы провели славную подушечную битву, пух разлетелся по всей комнате, а мы с Сириусом стали похожи на утят из книжки про сельское хозяйство. Мы только успели отряхнуться, как сверху послышались капризные свистки: наступала новая смена на крыше.

Мне пора.

— Стой-стой, — Сириус наклонился ко мне и прошептал: — Ты больше не видел мираж девушки? Предметы сами по себе больше не двигались?

— У порога появилось ведро с водой и тряпкой, а потом упало.

— Оно до сих пор там?

— Нет, я даже не успел до него дотронуться, как всё исчезло. Мне ещё послышался испуганный женский крик.

— Эх, и почему только на видеозаписях ничего не видно?.. Тогда все призраки поверили бы в людей, поверили в меня и сделали главным.

Сириус сделал мечтательную моську, и я не мог не расхохотаться. Свистки стали чаще и требовательнее. Я с неохотой попрощался: опять приходилось покидать маленький волшебный мирок и встречаться с неутешительной реальностью.

Когда я поднимался по узкой лестнице, один из призраков толкнул меня к перилам, и я чуть не упал. Он проворчал:

— Придурок! Чего так долго? Тебя заждались уже. И вообще. Тебе здесь не место, убирайся. Из-за таких, как ты, нет никакого покоя. Без тебя здесь было бы лучше. А то так и думаешь, что вы со своим дружком выкинете.

Я был с ним абсолютно не согласен, но удержался крикнуть ему вдогонку: «Сам придурок».

В книжках я читал, что свежий воздух, наполняя лёгкие, очищает душу. У меня не имелось лёгких, только душа, и она задыхалась. Выйдя на крышу, я представил, как ветер треплет волосы, как грудь наполняется холодным воздухом, а изо рта выходит облачко пара. Но на самом деле я не чувствовал ветер, холод, а тот призрак, которого мне нужно было сменить, в очередной раз обозвал меня нехорошим словом и велел не стоять, как истукан. Да это неважно. Главное, что мои книжки лежат тихонько дома, и никто их не забирает.

Когда призрак ушёл, я сел на колени, протянул руки к чёрному страшному небу, выбрал любимую звезду, и обратился к этой блеклой белой точке — тихо, чтобы не услышали ещё тридцать два призрака, выполняющие работу:

— Привет. Меня зовут Антарес. Это имя и твоё тоже, пока мы вместе.

Звезда засияла ярче, и я улыбнулся ей:

— Как тебе там совсем одной? Надеюсь, не скучаешь, живёшь не в циничном окружении, а если и так, пусть у тебя будет друг, который понимает тебя, пусть он будет не такой, как другие. Пусть другие — лёд, а вы со своим другом — искры.

Знаешь, мы вот знакомы с тобой почти вечность, а я о тебе ничего не знаю, хотя ты обо мне — всё. Я не могу от тебя ничего утаить, непростое, я тебе скажу это, хе-хе, дельце, — звезда согласно моргнула. — Мы с Сириусом чувствуем себя чужими. Если бы нас не было друг у друга, то мы сошли бы с ума от одиночества. Или стали как остальные, и это — гораздо хуже.

Звезда с моим именем, я устал от существования, которое не приносит радости.

Сириус рассказал, что люди загадывают на падающие звёзды желания. И хоть я не человек, а ты — не падающая звезда (и не надо падать, мерцай себе тысячу вечностей!), я поддержу их… традицию.