Непростые истории 5. Тайны ночных улиц - [15]
Дима открыл глаза и улыбнулся: в проёме залитого золотым светом цветочного киоска мелькнуло красное платье.
— Леночка! — крикнул он, но получилось скрипуче и невнятно.
На голос выглянула продавщица — сонная тётка лет пятидесяти в линялом красном сарафане. Отблески июля сверкнули на её коротких, крашеных в тёмно-рыжий цвет волосах; в проборе отчётливо виднелась седина.
— Леночка? — повторил он, чувствуя, как безнадёжность проникает в сердце.
— Я — Леночка, для вас — Елена Петровна, — тётка ощупала взглядом фигуру Заморова. И взгляд этот был неласковым.
— Нет, мне нужна другая… Леночка, — горло сжималось, говорить было трудно.
— А здесь нет никаких других Лен, — тётка пожала полными плечами. На мгновение её взгляд стал задумчивым. — Работала здесь когда-то Лена — но лет тридцать тому назад.
Заморову показалось, что в голосе незнакомой ему Елены Петровны прорезалась тягучая грусть.
— Да погибла та Лена. Говорят, всё ждала своего любимого. Все вы, мужики, такие. Не дождалась девка, да и бросилась под автобус…
— …номер двадцать семь, — машинально добавил он.
— Не знаю. Эй, дед, тебе плохо? — спросила тётка с тревогой.
Дима недоумённо вскинул глаза, вгляделся в зеркальное стекло витрины киоска. Какое-то время стоял, впитывая увиденное. Сделал шаг назад. Старик в отражении повторил его жест.
Не может быть.
Не осознавая, что делает, Дима сделал ещё шаг. Как будто можно убежать от продолжающегося кошмара. Старик.
Теперь следователь Дмитрий Александрович Заморов знал, где и как искать пропавших людей, следующих автобусом с рекламной надписью на боку: «Ваше время — ваша жизнь. Мы решим все проблемы».
Ещё шаг…
Он покачнулся, споткнулся о бордюр и почувствовал, что падает назад. Дикий вой и вспышка света несущегося автобуса ослепили на миг, и последнее, что он увидел, — искажённое ужасом лицо усатого водителя и новенький чистый номерной знак на лобовом стекле: № 27.
Маленький клочок бумаги вращался в потоке воздуха, поднятого колёсами. Автобусный билет с ничего не значащими цифрами 367 538.
Ксения Скворцова
Я пишу с детства, мечтательница по призванию. Люблю мистику, но, к сожалению, большинство мистики сейчас — либо страшилки, либо триллеры. Поэтому я в своих рассказах стараюсь сделать этот жанр более «добрым» — соединяю мистику со сказкой.
Я подарю тебе имя
Я помню, что у неё — тёмные волосы и зелёные глаза. Помню, что у неё тёплое дыхание и руки, и сердце бьётся. Помню, что она любит шутить и остра на язык. Но она добрая.
Всё, что у меня есть — это память о ней.
Всё, что у меня есть — это вера в неё. И вера эта слаба, её уголёк тлеет.
Людей ведь не существует. Сказки это.
***
Я не вижу отражения, когда смотрю в зеркало. Во мне не бьётся сердце, у меня нет дыхания, во мне нет тепла. Я — привидение, одиноко живущее в одной из квартир панельной многоэтажки. В городе, где живут такие же одинокие привидения, как я.
«Живущее», «живут»… Жизнью это не назовёшь. Мне кажется, мы ненавидим друг друга. Никто не обмолвится словом без повода, просто потому что хочется общения, компании. Выйти из дома просто чтобы погулять — позор.
Мы зажигаем звёзды, поднимаясь на крыши зданий и простирая к чёрным небесам руки. Мы шепчем молитвы, мы дарим небу свою энергию, мы дарим ему свои имена — и звёзды зажигаются, блекло освещают путь. Мы работаем сменами, а в свободное время — по расписанию — страдания, самокопание и самобичевание. Если бы не было звёзд, мы стали бы ещё несчастнее.
Наш город сер, уныл, здесь не цветут цветы, не покрываются листвой деревья… даже лёгкий ветерок — и тот не заглянет. Всюду — вывески магазинов, кафе, есть торговые центры. Больница, полиция… Но ничего не работает. Непонятно, зачем это существует, откуда вообще взялось. Неужели были другие времена? Да важно ли это?.. Сейчас всё во тьме. Невзрачный город не утонул в ней полностью только благодаря блеклому свету звёзд.
И всё-таки, мне повезло кое в чём больше, чем другим. У меня есть друг. У нас не верят в дружбу, говорят, что взаимоотношения строятся на личной выгоде, но мы с Сириусом верим. Мы — соседи, и мы были знакомы всегда. Другие призраки цокают и закатывают глаза, когда видят, как мы бегаем друг к другу с этажа на этаж со стопками книг и восторженными глазами. Они говорят, что нам стоит больше времени проводить в реальном мире, не тратить время на чтение того, что «пишут всякие сумасшедшие призраки». Я, между словом, ни одного такого, кроме нас с другом, не видел. Если бы можно было встать в центре городской площади и вскричать, несмотря на злобные взгляды прохожих: «Эй, вы, те, кто написал мои любимые книжки, давайте подружимся!» Но я никогда на это не решусь. Сириус смеётся надо мной, говорит, что я — «тихий бунтарь», зовёт исполнить мечту. А я отговариваю. Нас и так ненавидят, что же будет потом? Они могут разгневаться и сжечь наши книги, как сожгли свои. Мы собрали свою «библиотеку» с большим трудом, и призраки пока её терпят, поэтому важно вести себя тихо. Не хочу терять то, что у меня есть.
Призраков злит, что книги рассказывают о людях — существах похожих и непохожих на нас. Существах, которые знают, что такое добро, любовь и солнце, в жизни которых есть цель, и цель эта — счастье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть края, из которых невозможно вернуться. Есть дали, которые невозможно забыть. Их лазоревые глубины будут сниться ночами, видеться в полумраке зеркал, грезиться наяву. Протяни руку – и вот они, совсем рядом, как в детстве, за пеленой неизведанного. Дотронешься – и оживут кентавры, расправят могучие плечи джинны, и оборотни тяжело ступят по стылой земле. Там, в стране чудес, спрятались наши мечты и страхи, смотрят на нас, ждут возвращения.Серия "Непростые истории".
Римляне говорили: пока дышу — надеюсь. Мы говорим: пока надеюсь — дышу. За бегом времени, дневной суетой и тяжестью забот мы часто забываем о самом главном. О жизни. О свободном взмахе рук-крыльев, о шуме ветра в ушах и брызгах солёных волн в лицо. Эти истории — напоминание о том, что мы — существуем. Пока дышим. И пока надеемся. Серия: Непростые истории.
В чёрных потоках, в самом сердце Тьмы, нас ждёт Мечта. Протянешь руку — и вот она, искрится в руках: горячая, осязаемая и невероятно манящая. И нет ничего важнее, чем дотянуться до неё. Хоть путь к ней лежит не проторенными тропами, а полными опасностей и тайн дорогами звёздных миров.
Мы говорим за новогодним столом: «С Новым годом, с Новым счастьем!». Говорим так, будто старое счастье нас уже не устраивает, будто износилось оно, истаскалось, потемнело от прожитых дней. И всё бы ничего, да иногда только это самое «старое» счастье человеку и нужно. И тогда загораются звёзды. Счастливые или печальные — решать вам. Главное, чтобы они загорались.
Четыре семестра учёбы в Лётной космической академии. Это тоже миры Громыко, но на самом деле — просто решение очередной задачи. Громыко обожает задавать задачи — потому что для колориту или по приколу придумывает детали, которые будучи собраны вместе, очень плохо стыкуются. А я по части нестыковок жуткий перфекционист. Зато если задачу удаётся решить, тут-то мне и масленица настаёт. Но тут для решения понадобилось довольно многое))
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.