Непростые истории 5. Тайны ночных улиц - [110]

***

Егерь стоял у края болота — пасти древнего божества. Мама приняла подаяние, теперь зверь вернётся в леса и чёрные мороки перестанут пугать охотников. Ещё год он будет ждать, когда вновь объявится призрачный дом, где лежит его спящая красавица, и её тихий голос попросит не уходить.

Евгения Кретова

Лауреат литературной премии «Электронная буква», победитель номинации «Подростковое фэнтези» национальной литературной премии «Рукопись года» и финалист Конкурса детской и юношеской книги ЛитРес и ЛайвЛиб за рукопись «Вершители: посох Велеса». Финалист конкурса «Новая детская книга» в номинации «Фэнтези. Мистика. Триллер» и победитель читательского голосования за мистический триллер «Альтераты: миссия для усопших».

Предлагаемый вниманию рассказ вошел в сборник мистических рассказов о подростках, обладающих паранормальными способностями «Дом с панорамными окнами», вышедший в издательстве «Эксмо» в 2019 году.

Автор шести романов в жанрах фантастика и детектив. Буду рада встретиться с вами на своей странице ЛитРес https://www.litres.ru/evgeniya-kretova-13071576/

Зеркала

В серебристой череде январских морозов, когда воздух прозрачен и хрупок, а человек — беспечен и неосмотрителен, грань между мирами становится особенно тонка. Её лёгкий прозрачный шлейф, словно фата ипуганной невесты, цепляется за тёмные углы, разрываясь порывами ледяного ветра.

Святки.

Пора весёлых игр и ворожбы.

И уж сколько веков христианство, а всё никак не забудутся древние обряды. Хранятся. Передаются из уст в уста. Лелеются как памятка о давно ушедших временах.

***

Неуклюже скользя по ледяному насту, коварно присыпанному пушистым снегом, перескакивая через простенькие, почти утонувшие в сугробах неказистого московского дворика пеньки и качалки, сквозь надвигающиеся синеватые сумерки пробиралась ученица десятого класса «Б» Мария Афанасьева.

Её вязаная шапка с большим помпоном съехала на макушку, выпустив на мороз тёмную пушистую прядь, шарф раскрутился и мёл дорогу, а полы коротенькой дублёнки ритмично стучали по закоченевшим коленям. Она торопливо шла, шумно шмыгала носом, поминутно поглядывая на циферблат ручных часов.

— Да, ч-черти-че! — ругалась она, в очередной раз поскользнувшись на спуске с оледенелого бордюра. — Ни фига ж не видно!

Она едва не упала на грязный автомобиль, неловко припаркованный на тротуаре, ещё раз чертыхнулась, и с силой дёрнула ручку своего подъезда. Со второй попытки дверь поддалась, протяжно скрипнув и пропуская её внутрь, в душный полумрак, пахнущий горячей сыростью и кошками.

— Дашка! Я уже тут! — проорала она вверх, на лестничную клетку, с топотом поднимаясь на свой второй этаж.

Из-за поворота показалась кислая физиономия Дашки Синицыной, её школьной подруги. Мария устало закатила глаза к потолку. Вот вечно так! Чуть что выпадает из графика — подождать пять минут или выйти раньше из дома — сразу вот такой же недовольный вид.

— Я думала, ты ушла, — тихим, бесцветным тоном пропела Дашка, поправляя очки.

— Правильно сделала, что подумала, — кивнула Афанасьева, уже напряжённо шуруя в карманах в поисках ключей.

— Мы вроде на пять договорились встретиться, — продолжала нудеть за спиной Дашка.

Сунув ключ в замочную скважину, Мария с силой толкнула входную дверь:

— А мы и встретились! — часы в комнате как раз отстукивали пять раз. Мария подняла вверх указательный палец. — Слышала? Всё по часам, всё как ты любишь!

И ворвалась внутрь квартиры, в тихий полумрак, пахнущий корицей и апельсинами, на ходу сбрасывая мягкие угги, дублёнку, шапку с шарфом и, бросая всё на пуфик у входа, потопала в кухню, по дороге нырнула в растоптанные тапочки.

В кухне она с надеждой взглянула на круглый абажур люстры, щёлкнула выключателем — лампочка не загорелась.

— Есть будешь? — крикнула она подруге.

Из коридора послышалось одобрительное бульканье. Машка выглянула: ну, естественно, мисс «красота и порядок» уже аккуратно пристроила на вешалке свою куртку и теперь разбирает брошенные Машей на пуфик вещи.

— Даш, оставь ты их в покое, — она подошла, забрала из рук подруги свою дублёнку и демонстративно бросила назад, на пуфик.

И вернулась в кухню. Даша, всё с такой же кислой миной, поплелась следом. Она плюхнулась на табурет, отрешённо наблюдая за хозяйкой: та достала из нижнего шкафчика, из самых недр его, старенький эмалированный чайник с почерневшим дном, налила в него воды и поставила на печку. Чиркнув спичками, зажгла огонь на конфорке и вытащила из холодильника большое блюдо, прикрытое полотенцем, поставила на середину обеденного стола, рядом с белой непрозрачной вазой, доверху наполненной мелкими апельсинами.

Дарья с любопытством повела носом и заглянула под накрахмаленный хлопок: пирожки.

— Маш, а ты куда бегала-то? — полюбопытствовала она, наконец. Маша как раз в этот момент вцепилась в пирожок.

— Жа-шпишками.

— Чего?

— За спичками! — пришлось повторить Марии, дожевав пирожок. — Днём со школы прихожу, а света нет. И спички заканчиваются. Вот и побежала, а то ж ни чай попить, ни свечи зажечь… Гадать-то будем?

Дашка кивнула.

— А-а, а то я думаю, чего это мы в потёмках сидим, и ты чайник доисторический достала…