Непристойное пари - [19]

– Как я уже говорила, я жила с тетей. Она умерла приблизительно через месяц после смерти Эдварда.

Николас ждал продолжения. Его очень интересовало ее замужество.

– Я знал вашего мужа, но недостаточно хорошо.

– И, слава Богу.

Николас удивленно вскинул брови:

– Понятно.

Кэролайн медленно отставила свою чашку в сторону. Ее прелестные ясные глаза с густыми ресницами теперь смотрели прямо на него.

– Простите, но вы не можете понять меня. Вы никогда не были замужем за человеком, которого не любили. Вам никогда не приходилось угождать чьим-либо прихотям, и признайтесь, пожалуйста, что существует значительная разница в положении женщин и мужчин в нашем обществе, которое допускает сумасбродные споры среди титулованных джентльменов, защищающих свою честь, тогда как женщин осуждают, когда они пытаются сохранить свое достоинство.

Какое-то время Николас не мог сообразить, что ответить ей. Он уже понял, что леди Уинн не собиралась кокетничать и, по-видимому, была способна отстаивать свою точку зрения с непримиримым упорством. После небольшой паузы он склонил голову и сказал:

– Возможно, вы правы. Мне трудно судить... Его уступчивость, казалось, смутила ее.

– Простите, – сказала она с легким вздохом. – Я слишком переживаю, когда речь заходит о моем браке. Поэтому и не собираюсь снова выходить замуж.

– И так холодно относитесь к джентльменам, которые окружают вас при каждом удобном случае? – Николас развалился в кресле, наслаждаясь не только теплом послеполуденного ветерка, но и полным отсутствием кокетства у Кэролайн.

Обычно женщины охотно соглашались с ним и не сетовали за непонимание их положения в обществе.

– Я ценю свою независимость.

Они недостаточно хорошо знали друг друга, но в этом их взгляды были схожи.

– Я тоже, – сказал Николас.

– Слухи подтверждают это. – Ее губы изогнулись в очаровательной улыбке, отчего тело Николаса тотчас среагировало.

Происшедшее в ней изменение было заметным. Из холодной мраморной статуи она превратилась в приятную привлекательную женщину.

Николас заерзал в своем кресле, почувствовав возбуждение. Как странно. Леди нисколько не скрывала своих взглядов и не пыталась притворяться, тем не менее, ее непосредственность нравилась ему. Он тихо сказал:

– Не верьте каждому слуху обо мне, хотя то, что вы сказали сейчас, верно.

– О вас многое говорят. Вы пользуетесь дурной славой в обществе.

– Теряюсь в догадках почему.

Она посмотрела на него с серьезным видом.

– Вы хотите сказать, что в действительности добродетельны? В таком случае хочу напомнить, что совсем недавно вы заключили слишком самонадеянное пари по поводу ваших предполагаемых талантов в известной области.

Был ли он добродетельным? Николас знал, что это определение неприменимо к, нему, хотя полагал, что с некоторой натяжкой его можно назвать таковым. Он никогда не связывался ни с одной женщиной, которая могла бы серьезным образом воспринять их любовную связь. Он улыбнулся намеренно беззаботной улыбкой.

– Может быть. Должен признаться, я уже давно равнодушен к сплетням.

– То есть вы никогда не пытались обманывать своих партнерш?

– Совершенно верно. – После Хелены он относился к любовным связям лишь как к чисто физическому удовольствию. Однажды он совершил огромную ошибку, прежде чем понял, чего стоят романтические грезы на самом деле. Больше он не попадется на эту удочку. Урок, который он получил, был достаточно жесток. Тогда он был молод и глуп и питал идеалистические надежды. Приобретенный опыт стал для него горькой пилюлей, послевкусие которой нелегко забыть.

По-видимому, Кэролайн правильно интерпретировала выражение его лица.

– В данном случае никто не знает, что я здесь, ваша светлость. Мы одни и можем делать все, что пожелаем.

– Зовите меня Николас, – напомнил он с улыбкой, наблюдая, как лучи солнца освещают тонкие черты ее лица, плавные изгибы плеч и оттеняют соблазнительную ложбинку между упругими грудями в вырезе платья. – Может быть, войдем в дом?

Она восприняла это предложение как намек, и щеки ее слегка порозовели.

– Прямо сейчас? Ведь еще день.

Николас едва не рассмеялся над ее наивным представлением, что заниматься любовью можно только после захода солнца. Для вдовы она была слишком неосведомленной.

– Чего ждать? Мы можем поговорить в более уютной обстановке.

– Поговорить?

– Ну да. В другом месте.

Ее щеки покраснели еще больше.

Он имел в виду – в постели. Хотя Николас обычно не любил разговаривать в спальне, в данном случае он хотел пойти туда, чтобы Кэролайн могла расслабиться. Он никогда не имел дела с девственницами. Воспитанный как герцогский наследник, он, став достаточно взрослым, знал, в какую ловушку можно попасть, если лишить девушку невинности, и в случае с Кэролайн его не покидало чувство, что она ведет себя как неискушенная девушка. Несмотря на попытки казаться спокойной, было видно, что она нервничает. Это подогревало его интерес к ней.

Николас встал, подошел к Кэролайн и помог подняться на ноги. Его взгляд сосредоточился на ее губах.

– По-моему, вы очень красивы, леди Уинн. Ее серые глаза блеснули.

– Вы, конечно, должны были обязательно сказать это.

– Я не стал бы говорить, если бы думал иначе. – Николас не лгал. У него никогда не возникало необходимости расточать фальшивые комплименты, Чтобы привлечь женщину. Если леди Уинн полагает, что он способен на такое, то, вероятно, она еще более наивна, чем он представлял. – Вероятно, вы не первый раз слышите нечто подобное, так почему же не доверяете моей искренности?