Неприкаянная - [31]

— Он не может быть твоим. Ты для ребенка такого возраста слишком мала, — прошипела она.

— Может, брат? — подала голос успокоившаяся Рада.

Она сидела в углу, прижимая к себе сына. Я же стояла на коленях недалеко от дверцы, крепко прижимая к себе маленького мальчика, ручонки которого крепко вцепились в меня. Его тело вздрагивало от беззвучных рыданий, а лицо пряталось в складках моего платья. Я же пыталась понять. Понять, как на корабле контрабандистов-работорговцев оказался сын графа Двардского. Я признала его своим, прежде чем окончательно осознала, откуда я знаю этого ребенка и что теперь говорить, я еще не решила. Помогла мне Ласка. Она присела рядом со мной на корточки и, развернув к себе лицо ребенка и внимательно его рассмотрев, произнесла:

— А я его знаю! Он путешествовал с балаганщиками. Их фургон останавливался у нас в трактире пять дней назад, и в день отъезда ребенок пропал. Они его особо и не искали. Да и правда, зачем он им, неполноценный, нужен? Он же лишенец. Маленькая плясунья, выступающая в составе этой группы фигляров, поведала мне интересную историю. Глава бродячей труппы привел однажды вечером этого малыша и рассказал всем, что подобрал сироту на улице из жалости. Вот с того времени они якобы и возили его с собой. Сначала я поверила ее словам, но потом поняла, что она врет. Ребенок очень отличался от них своими манерами и поведением. Грустный, но очень умненький малыш нравился и мне и посетителям. После их выступления именно он обходил людей с небольшой чашей в руках, и ему охотно подавали. Они прожили в нашем трактире четыре дня, и перед тем как он исчез, я успела заметить изменения, которые с ним произошли. Моя мама из обедневшего купеческого рода, так вот, она не раз пугала меня в детстве участью таких малышей. Детей, обещающих стать сильными магами, крадут из семей и впоследствии используют как накопители. Если маг умелый, такой ребенок может прожить довольно долго, магию в результате все равно потеряет, но останется жив, а вот если маг, работающий с ним, слабосилок, да еще и бездарь, то ребенок не только выгорает как маг, но и становится глупеньким. Этот вот малыш к концу четвертого дня перестал разговаривать, плохо понимал, чего от него хотят, сильно ослабел физически, и глазки у него стали такие тусклые, безразличные. Может, он и не пропал и не потерялся, может, и не украли его вовсе, а просто продали работорговцам, теперь уже и не узнать. Так что зря ты его взяла… Хотя вы с ним похожи. Может, он твой брат? На него, по-моему, больше твое подсознание среагировало, а не ты сама. Гляди, и память к тебе вернется, раз такие дела творятся. Вот только в рабстве нам всем уже все равно будет, кто мы и откуда, чего хотели, о чем мечтали…

Женщины наконец-то оставили меня в покое и начали устраиваться возле дальней стены клетки, внимательно поглядывая, как наши надсмотрщики распределяют женщин с детьми в клетках, стараясь распихать всех более равномерно. День закончился неожиданно быстро. Как-то вдруг очень резко стемнело. Угомонились в клетках люди. Затихли дети. Замолчали мужчины. Уставшие подростки опорожняли ведра с отходами жизнедеятельности, а если проще, с дерьмом, как сказал капитан, разносили воду, раздавали чашки и баланду. Сильно голодных еще не было, и потасовки из-за еды на этот раз возникали редко, а потому тишина в трюме наступила почти одновременно с полной темнотой. Прижимая к себе ребенка, уснувшего у меня на коленях, я сидела, прислонившись, как и все, к прутьям клетки, и размышляла о том, что увидела и услышала сегодня.

Да, Ласка права. Малыш молчит, но его умненькие глазки никак нельзя назвать глупыми и безразличными. Он все понимает. Может быть, потеря магии сначала очень сильно ударила по нему, но я верю в то, что он восстановится. Не может быть, чтобы сын такого сильного мага, как Ларен, был настолько слабым. Он просто еще очень маленький. Возможно даже все, что с ним произошло, на какое-то время затормозит его развитие, но наверняка не остановит совсем. Ему просто нужно помочь. Вот только как? Если мы все сейчас движемся к тому, чтобы полностью потерять себя. Смогу ли я выбраться из клетки? Да, смогу. Еще в доме Двардского я поняла одну очень важную сейчас для меня вещь: все, что я искренне считаю своим, при смене облика остается со мной. Например, ошейник с кошки упал только при первом обороте в змею, потом он просто исчезал и появлялся вместе с обликом рыси, и снимать я его могла по своему желанию. Вот и сейчас я в теле человека, а в придачу к нему в платье Ланьи, и если поменяю свой облик на змеиный и при этом точно буду помнить, что оковы, надетые на меня, мне не нужны, они упадут на пол. Придушить ночного охранника мощными кольцами огромной анаконды и взять у него ключи дело еще более легкое, а вот что потом? Ну выпущу я мужчин из клеток, перебьют они охрану. Но корабль идет в составе большого конвоя. Нам не дадут уйти. И даже захватывать не станут. Потопят, как крыс, вместе с кораблем, и все!

Как же болит голова. Мысли мечутся, как блохи на бродячей собаке, но толку…

ГЛАВА 15