Непрерывность - [78]

К л е н о в. Я промолчал — ввязываться в такой спор всегда бессмысленно.

Л е н а. Не обижайся… Просто если б ты пожил, как я, — без отца, да нас две девки, четыре года разницы, да мать у вас в общежитии на кухне сам знаешь, что делает… картошку чистит.

К л е н о в. Если б я так пожил, я бы считал себя самым счастливым. Ты хоть знаешь, что мама картошку чистит, а я свою… вообще не знал…

Л е н а. Прости… Пойдем на реку?

К л е н о в. Пойдем. А тебе не поздно? Мама не будет…

Л е н а. Перебьется. Пошли…

К л е н о в. Мы пришли к реке часов в десять. Над берегом низко и как-то очень грузно висела луна, огромная и красная, как старая медная жаровня… Леночка, тебе не холодно?

Л е н а. Ну что ты! Зато как красиво!

К л е н о в. Понятно… На, хоть пиджак на плечи набрось.

Л е н а (укутываясь в пиджак Кленова). Васенька… Васечка мой…

К л е н о в. И тут — порыв у нее был, что ли, а может, просто была она переполнена этим вечером, и рекой, и луной, — короче, внезапно она меня поцеловала!

Л е н а (целуя Кленова). И буду! И еще буду! И вообще сколько захочу, столько и буду!

К л е н о в. А мне что же теперь — топиться?

Л е н а. Начальству топиться не положено.

К л е н о в. Так ведь как же иначе сохранишь такое счастье?

Л е н а. А вот так!

К л е н о в. И она опять меня поцеловала. Нет, Ленка, так не бывает! Только смерть может такое сохранить. Бац, умер, и был молодой, и остался молодой, был поцелуй и остался, была любовь и…

Л е н а. И осталась вдова! Нет уж, не надо, лучше живите, товарищ Кленов!

К л е н о в. Ну, раз ты так просишь…

Л е н а. Луна какая обалденная.

К л е н о в. Это не луна.

Л е н а. А что?

К л е н о в. Глаз.

Л е н а. Чей?

К л е н о в. Мой.

Л е н а. А почему тогда один?

К л е н о в. А второй от удовольствия зажмурен.

Л е н а. От удовольствия оба зажмуривают.

К л е н о в. Когда оба — получается затмение. Тогда ничего не видно и темно, как в погребе. А если оба открыты — получается белая ночь и запросто можно читать. И вообще читать надо больше. И учиться надо. Тебе надо в институт поступать.

Л е н а. Так хорошо начали.

К л е н о в. Я серьезно.

Л е н а. Мать только вздохнула — и опять на нее взваливать? Не потянуть ей одной.

К л е н о в. Не бойся. Теперь никто из вас не останется один. Я… рядом… помогу…

Л е н а. Пустое это все… разговоры… Чем ты можешь мне помочь, чем? Деньгами?

К л е н о в. Ну, хотя бы и так, а что?

Л е н а. Интересно, а от меня что взамен? За что ты мне собираешься платить?

К л е н о в. А если за так? Тебе такая возможность не приходит в голову?.. И как только я сказал это, я почувствовал, что обидел ее. Не знаю чем, но чем-то царапнул, заставил съежиться.

Л е н а. Наверно, ты просто лучше меня.

К л е н о в. Не надо, Леночка. Я ведь от души. Мне хочется для тебя…

Л е н а. Но если ты даже и лучше, это не твоя заслуга. Ведь нет же никакой заслуги и вины никакой нет в том, какой человек.

К л е н о в. Леночка, ну брось ты об этом.

Л е н а. Я сама читала! Все от воспитания и от родителей! Еще слово есть такое, ну… имя такое, мужское…

К л е н о в. Гены.

Л е н а. Вот! Гены! Даже в этом женщин обошли — не Лены, не Веры какие-нибудь, нет! Гены! Ну и пусть!

К л е н о в. Ленка, ты, конечно, гениальный человек! Никого другого не знаю, кто умел бы так соскочить с разговора. Но все равно, раз уж мы сегодня об этом заговорили, давай закончим. Я повторяю и настаиваю — ты должна учиться.

Л е н а. Что, счетных машин не хватает? Еще одна нужна?

К л е н о в. При чем здесь… Я, по-твоему, счетная машина?

Л е н а. Ну, ты вообще… Я про других. Людей-то вокруг уж почти не осталось, одни эвээмы и компьютеры. В крайнем случае логарифмические линейки — это уж которые самые тупые. Не надо. И без меня тесно.

К л е н о в. Тем более надо занимать свободные места. Ведь от чего бы мы в жизни ни устранились, это значит автоматически — мы уступили место чему-то или кому-то.

Л е н а. А как ты их остановишь?

К л е н о в. Остановить, наверно, Леночка, ничего не остановишь. Но потеснить, понимаешь, не отдать всю площадку. Поэтому я и говорю — занимать места, все свободные места. Это часто теперь можно услышать: мне там делать нечего, там сволочи одни. И прекрасно! Чудо сволочам-то! Простор! Глупо… Мы в ответе за все, неважно, приложили мы к этому руку или нет… Не спросит суд — спросит совесть, а совесть молчит — спросят дети…

Л е н а. А я?.. Вдруг выучусь и тоже?..

К л е н о в. Невозможно. В тебе это невозможно, мне кажется. В тебе слишком другое проглядывает. Человеческое…

Л е н а. Вася, ты правда в это веришь?

К л е н о в. Да.

Л е н а. Тогда все. Буду. Завтра же начну заниматься.

К л е н о в. Завтра воскресенье, я свободен. Так что с утра в твоем распоряжении. С чем у тебя слабей всего?

Л е н а. С физикой. У девчонок обычно у всех.

К л е н о в. Значит, первый урок — физика. В десять ноль-ноль у тебя.

Л е н а (поцеловав Кленова). До завтра. Жду… (Уходит.)

К л е н о в. Вот и все, что было вчера, Евгений Иванович. Как? Я имею в виду первую запись.

Е в г е н и й  И в а н о в и ч. Нормально. Только не больно ударяйся в литературу, Толстой из тебя не выйдет. Факты, разговоры, а то, что луна красная, необязательно.