Непрерывность - [77]
П а н к о в (беспомощно). Светка… Светленькая… Я же все забыл… Мне придется всему учиться сначала…
С в е т л а н а. Нам обоим придется. Это и здорово. Как будто жизнь только начинается.
П а н к о в (посмотрев на часы). Минус двенадцать минут… Теперь уже всё… О чем мы тут с тобой говорим, Светка? Ты понимаешь? Там же все — и Люся, и Миша, и Юра… Все…
С в е т л а н а. Ты не забыл, что тебе сказал Миша перед уходом?..
П а н к о в. Нет… Не забыл… Мне теперь только и остается, наверно, вспоминать, кто что сказал…
Звонок. Оба вскакивают. Панков бросается к телефону. Светлана — к двери.
Алло! Алло! Алло!
В комнату входят Л ю с я и В ы с т о р о б е ц, за ними С в е т л а н а. По лицу ее текут слезы. Она молча обнимает и целует Люсю.
С в е т л а н а. А что Смирнов? Он был там, у вас?
Л ю с я. Был.
С в е т л а н а. До конца?
Л ю с я. Да…
С в е т л а н а. Тогда где же он?
Л ю с я. Не знаю… Уехал… Он не захотел… сюда… (Подходит к Панкову.) Ну вот и все… Пойду домой! Завтра поговорим на работе… Устала зверски, да и мать волнуется…
Панков кивает головой. Люся уходит.
В ы с т о р о б е ц (сразу, как вошел, начинает неуклюже пританцовывать, нелепо размахивая руками и напевая). Лапсердак, четвертак, крепдешин, поморин, лапсердак, четвертак, крепдешин… (Резко оборвав себя, Панкову.) Глядишь?.. А во что государству обходишься, знаешь?.. А теперь еще и в новые расходы вгоняешь, чертов сын! Чего буркалы-то выкатил? Все к чертям, все начисто! Новые учебники, понимаешь, писать придется. А бумага нынче почем?.. Гений на нашу голову, черти б тебя драли… (Вновь начинает пританцовывать, напевая.) Лапсердак, крепдешин, поморин, лапсердак, четвертак, крепдешин…
Панков, бессильно опершись о край стола, смеется. А может быть, плачет.
Занавес.
ВОСКРЕСЕНЬЕ — ДЕНЬ ДЛЯ СЕБЯ
Драма в двух действиях
В а с и л и й А н д р е е в и ч К л е н о в.
Е л е н а Р ю м и н а.
К а т я Р ю м и н а.
П о л и н а И в а н о в н а Р ю м и н а.
П а в е л Е р е м е е в и ч М а т в е е в.
М а р и я Ф е д о р о в н а Х р о м ч е н к о.
П е т р Ш т ы г л о в.
Е в г е н и й И в а н о в и ч.
Действие пьесы длится пять лет и завершается в наши дни.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
На сцене комната общежития. За столом сидит К л е н о в, думает. В комнату входит Е в г е н и й И в а н о в и ч, он летчик, майор, в полной форме, молча некоторое время смотрит на Кленова, потом так же молча садится напротив.
К л е н о в. Ты пришел… Это хорошо. Вот сижу, думаю: смешная вещь, Евгений Иванович, — чем больше живу, тем меньше остается такого, о чем можно было б сказать: «Я это знаю».
Е в г е н и й И в а н о в и ч. Нормально… Взрослеешь.
К л е н о в. Это в тридцать лет? Плохие, похоже, мои дела.
Е в г е н и й И в а н о в и ч. Дела плохие, перспективы хорошие.
К л е н о в. Вот и я о том же. Когда в моем возрасте человеку говорят «взрослеешь», значит, период запоздалого развития у него подошел к концу и начинается ранний старческий идиотизм. Ничего. Перспектива есть.
Е в г е н и й И в а н о в и ч. Ну вот, сам признаешь, а плачешься. Слабак.
К л е н о в. Не презирайте слабаков, Евгений Иванович. Именно они, как самая нетерпеливая часть общества, подстегивают его движение вперед. Если разобраться, может, и нет более эффективного топлива у машины прогресса, чем слезы слабых. А?
Е в г е н и й И в а н о в и ч. Чегой-то у тебя, Васька, не то… Трёп трёпом, а…
К л е н о в. Неужели и правда стареть начал? А?.. Не было этого никогда. Как-то очень остро стал чувствовать, что уходит все куда-то… в песок… Раньше — ну, уходит и уходит, другое будет. А теперь вдруг — жалко! Сохранить хочется каждое мгновение. Так что, старость?
Е в г е н и й И в а н о в и ч. Любовь… Любовь это, Васька.
К л е н о в. Да? И что же теперь делать?
Е в г е н и й И в а н о в и ч. А ничего… Это как грипп: если лечить — семь дней, не лечить — неделя. Пусть идет своим чередом… Да, говоришь, жалко, что уходит? А ты записывай. Верняк. Помнишь, я всегда с собой блокнот таскал? Записывай, вот и сохранишь.
К л е н о в. Дневник?
Е в г е н и й И в а н о в и ч. Ну, в этом роде.
К л е н о в. Гениально! Принимаю героическое решение… Со временем у меня всегда швах, так что… по воскресеньям.. Все! Пишу дневник по воскресеньям!.. (Достает тетрадь, записывает.) Первая запись… «Больше других дней недели люблю воскресенье. Воскресенье — день для себя!»… (Подумав.) Ну, а дальше что писать? Евгений Иванович, подскажи, ведь первый же раз.
Е в г е н и й И в а н о в и ч. Ты, главное, проблемы из этого не устраивай. Пиши — и все… Что на ум придет. Начал сегодня, вот и опиши сегодняшний день. Далеко-то чего забираться.
К л е н о в. Понял. Только начну я все же со вчерашнего… Вчера вечером ко мне в общежитие пришла Лена. Первый раз пришла ко мне сюда…
В комнату входит Л е н а.
Л е н а (оглядываясь). Как интересно… Здравствуй.
К л е н о в. Здравствуй. Что тебе интересно, Леночка?
Л е н а. Вообще…
К л е н о в. И вдруг, без видимого перехода, она спросила…
Л е н а. А зачем ты живешь в общежитии? Тебе ведь здесь плохо.
К л е н о в. С чего ты взяла?
Л е н а. Ты начальник установки. Смешно так выпендриваться.