Непрерывность - [41]
С е р а ф и м а (громко). Кхм!
Щ е р б и н а (кося глазом на Таню). Ива-ан!
Т е р е х о в. Чего?.. (Заметив знак Щербины.) Ага… Вот я и говорю: чего я спешу так кончать скорей эту военную работенку? А потому, что не может дом долго без хозяина, — там забор, а тут, глядишь, крыльцо и вообще чего-нибудь физическое… Вот. Стою я в своем телятничке и гляжу на Маруську. А она молчит. Уж поезд тронулся, а она рядом идет и молчит, смотрит только. Тут на меня и накатило в первый раз. Такая злость накатила! Ну, думаю, гады, ужо мы вас достанем! А тут Маруся рот открыла, вслед кричит, а чего кричит, не слыхать. Может, важное что, а я не понял, далеко уже стало, не разберешь… С того дня и не виделись, без малого год. Так… (Без всякого перехода.) Благодарствуем за угощенье. Пошел за тяглом… (Встает из-за стола, собираясь уходить.)
Б е л о к о н ь. Если вам позволяет время, подождите меня. Я сегодня буду отправлять документы и смогу вас проводить.
Т е р е х о в. Не, отец, спасибо, сам управлюсь. Некогда.
Щ е р б и н а (тоже поднявшись). Благодарю и я вас, уважаемые. Иван, погоди!
Т е р е х о в. Чего?
Щ е р б и н а. За конем я схожу.
Т е р е х о в. Чего вдруг?
Щ е р б и н а. Пожилому скорей откроются, а то у тебя внешность больно оборотистая.
Т е р е х о в. Думаешь? Ну давай. Хотя чего тебе мой портрет не нравится, непонятно. Ладно, Фомич, жарь по-быстрому, чтоб на все про все за час управился. Понял?
Щ е р б и н а. Так точно, товарищ гвардии старшина!
Т е р е х о в. Валяй!..
Щ е р б и н а. А сад у вас, хозяйка, и правда… В такой силе цвет, что глаза жжет, хоть прикрывай… (Уходит.)
З и н а и д а (благодарно, словно это ей комплимент). Спасибо… Какой хороший человек… (Начинает прибирать со стола.)
Серафима ей помогает.
Т е р е х о в. Так что час у нас есть или около того… До войны… (Незаметно оглядывается, быстро и цепко прощупывая все вокруг глазами.) А все же пятого они ждали… кого-то… Мы амурские, нас на фук не купишь… (Подходит к телеге, берет винтовку, расстилает тряпицу, начинает чистить, смазывать — все это споро, весело, с той особого рода магнетической привлекательностью, которой невольно увлекаешься, наблюдая работу умелых мастеровых людей. Громко поет.)
Т а н я (подойдя к Терехову и присев рядом). Чистите?
Т е р е х о в, А как же… Кормилица. Дома у меня знаешь какая висит? Под жакан. Знаешь, что такое жакан? Свинец рубленый. Медведя на бегу валит, во сила. Подержи-ка. К земле гляди не прислоняй.
Т а н я. А вы убивали?
Т е р е х о в. Это с этой-то? Шестьдесят семь гнидюков ухлопал. Я ж снайпер. Видишь зарубки? Мои помечены.
Т а н я. А потом? Вы про них потом не думаете?
Т е р е х о в. Вон ты про что… Конечно, когда на штык берешь или на нож… особо если в первый раз… И матерого мужика крутит… с непривычки. Потом уж, как обвыкнешь… ничего. А с винта — просто. Не слышишь ведь, как он там кричит или, может, плачет… Вроде… вредное насекомое — и все. Или змея… Давай затвор… Готова красавица. Нина! Оружие в порядке?
Н и н а. Конечно.
Т е р е х о в. Ну, я еще разок гляну, не помешает… (Укладывает на телегу свою винтовку, берет автомат Нины.) Во смертонос! И глупый — не то что винтовка, а страшно. Особо если для ближнего боя. Окрошку устраивает.
Т а н я (тихо). Я знаю.
Т е р е х о в. Ну, тебе это знать невозможно. Видеть надо.
Т а н я. Да…
Т е р е х о в, Вы тут небось фрицев и не чухали?.. Порядок, Нина! В полном порядке твоя машина, можешь воевать! Да, вот я и говорю — повезло вам тут… на фрицев…
Т а н я. Не всем… С нашей школы уже четверо погибли.
Т е р е х о в. Вон оно с чего у вас разговор пошел с папашей твоим, ясно… В школу-то к вам небось с разных деревень бегали? Кой-какие сейчас и под немцем?
Т а н я. Да… там… (Кивает куда-то за сад.)
Т е р е х о в. Понятно… Вас-то болота укрывают. Мертвые болота.
Т а н я. Да. Кто не знает — не пройдет… А в прошлом году на нас немцы вышли, собака их провела… по следу… Они с той стороны на деревню вышли.
Т е р е х о в. Да что ты? Много?
Т а н я. Говорят, человек десять.
Т е р е х о в. И чего?
Т а н я. Не пустили их. Женщины с детьми на болото отошли, а у нас в деревне пять стариков есть, они еще в первую империалистическую с немцами воевали.
Т е р е х о в. Ну-ну, ясно!
Т а н я. Не пустим, говорят, немца, и все! Мы, говорят, георгиевские кавалеры. Стали стрелять и не пустили. А потом, наверно, немцы дорогу потеряли, а может, и не надо им было сюда.
Т е р е х о в. Возможное дело… (Оглядывается по сторонам.) А приглядеться, что к чему, однако, не помешает… Так по следу, говоришь, собака провела?.. Бывает и так. Давай, сестренка, дальше к войне готовиться… (Снимает с телеги вещмешок, достает из него белье, нитки, иголку, начинает так же аппетитно, как прежде чистил оружие, штопать).
Нина, сидя у стола, массирует ноги. Белоконь, задумчиво глядя на нее, весь в себе. Через какое-то время он, впрочем, пробуждается.
Б е л о к о н ь. Зачем вы это делаете?
Н и н а. Массаж? Укрепляет мышцы, делает их эластичными. Женщине это полезно.
Б е л о к о н ь. Вас призвали в армию?