Непредсказуемый Берестов - [35]

— Это понятно! — Женька сразу вспомнил фильмы о шпионах и диверсантах.

— Погоди, все у нас будет, — убежденно сказала мать, — и побольше, чем у фрицев. Дай срок!

— А сколько каждый день убивают наших? Если подсчитать, мам, тысячи получаются… — Женька вдруг испугался своей же мысли. — Значит, каждую минуту…

— Каждую секунду, сынок. — Мать закрыла глаза и молча откинулась на спинку стула. — Давай-ка поговорим о школе, — устало сказала она.

— О школе? А что? Школа закрыта. Ребят нет. Учатся где-то.

— Ребята учатся в эвакуации, а ты здесь бьешь баклуши. Не скучно тебе ничего не делать?

Женька молчал. Можно подумать, что ему охота «ничего не делать». Конечно, сидеть в классе — не самое любимое Женькино занятие, но… Что же другое? Мать — человек решительный, и с ней шутки плохи. И отец сокрушался, что ему все некогда заняться сыном. Мать как-то сказала: «Отметки — еще не все, отметки — дело наживное. Выучил, не выучил. Важно, чтобы вырос человеком. А кем он будет, академиком или токарем, мне абсолютно все равно». Отец возмутился: «Так можно договориться до абсурда!..» Но мать стояла на своем. И Женька запомнил: главное, вырасти человеком!

Мать открыла глаза, провела по ним ладонью и сказала спокойно, без «декламации», как выражался отец:

— Боевые заслуги не дают права на безделье.

Наконец-то! Женька услышал то, что подсознательно хотел услышать — хотел прежде всего материнского признания его «человеческих заслуг», а потом, потом он будет делать то, что надо делать… Мать так и сказала:

— Не хочешь учиться, нет желания брать в руки книгу, учебник, бери лопату, иди на фабрику учеником… Делай наконец какое-нибудь дело! — И вдруг улыбнулась от пришедшей ей в голову мысли. — Представь себе, что кончилась война, мужчины вернулись домой и легли на диваны… Вся страна в диванах! На них лежат миллионы мужиков, пьют чай и бьют баклуши!

Оба, мать и сын, рассмеялись. Потом Женька сказал:

— А я все-таки пойду в военное училище! Пусть даже когда войны не будет… Как ты думаешь?..

— Это твое дело, — ответила мать и тут же добавила, усмехнувшись: — Но с десятью классами!

Женька признал свое поражение. Он пожал плечами и, твердо глядя в глаза матери, сказал:

— Да что я, сам не понимаю?..

— А большего я от тебя и не требую. Все. Как ты говоришь? Утро вечера мудреней. Иди спать. Я — на дежурство.

18

Вечером следующего дня, в бомбоубежище, Женька сказал Витьке:

— На работу надо устраиваться, Витек. Нечего баклуши бить, — сказал тоном, не вызывающим возражений, словно он по меньшей мере Витькин отец или другой какой взрослый дядя.

— Куда это? — Витькины глаза сразу стали круглыми.

— А что у нас поблизости?..

— Поблизости? — переспросил Витька, устремляя глаза в потолок, словно озирая таким образом всю районную округу. — На завод, что ли? — Но, сообразив, что сказал глупость, ибо никакого завода поблизости не было, стал загибать пальцы: — В Петроверигском гараж, в Колпачном пожарка, в Армянском шьют ватники, в Подколокольном прачечная, на Маросейке часовщик сидит, у Чистых магазины одни, в Ивановском, за церковью, деревяшки какие-то делают…

— Какие деревяшки?

— Чурки какие-то. Настругают и отправляют на грузовике…

— Завтра сходим, — твердо сказал Женька.

— Ага.

— Матери скажешь?

— А ее, считай, и дома-то нет. Они на казарменном. С Ленькой бабка сидит… — И вдруг Витька оживился. — А что! Я пойду! Вообще-то здорово! Будем рабочую карточку получать!

Во как! А Женька и не подумал… Он решил сменить тему.

— Чего с Юлькиной бабушкой будем делать?

— Носилки нужны. И носить… А так-то чего кудахтать вокруг нее? Скажи уж…

— Ладно. Проехали, — поспешил опередить друга Женька. — Завтра, как встанем, — в Ивановский…

Спустившись вниз по Старосадскому переулку, они обогнули старую замшелую церквушку и вошли в небольшой, аккуратно выметенный двор. Вдоль двора штабелями сложены длинные широкие доски. Человек с метлой, вовсе не похожий на дворника, подметал мелкую стружку, собирал ее со всего двора в одну большую светло-желтую горку. Заметив мальчиков, он окликнул их:

— Вам чего, ребята?

— Да нам поговорить…

Человек бросил мести, подошел:

— Поговорить? Давай поговорим.

— А вы кто? — спросил Витька.

— Я-то? — Человек достал из кармана пачку «Беломора». — Ну как вам сказать? Я, выходит, этому хозяйству начальник.

Мальчики переглянулись. Человек улыбнулся. Перебросив языком папироску из одного конца рта в другой, спросил:

— Или не похож на начальника?

— Почему не похож?.. — заколебался Женька.

— Ну тогда говорите, что нужно. У нас перерыв кончается,

— На работу… — начал Женька.

— Эвон что. А лет вам по сколько?

— По двенадцати уже.

— Да это как-то выходит не по закону…

— А чего? Мы тоже можем метлу держать, — выступил Витька.

— На, подержи. — Человек протянул Витьке метлу, и тот с глупым видом взял ее и стоял, не зная, что делать дальше, А человек сказал: — Одно дело держать, а другое дело мести, да так, чтоб и пылинки не было.

— Я и хотел так сказать… — оправдывался Витька.

— Вот и надо было вместо «держать» сказать «мести». Я бы тебя понял.

Урок был преподан правильный. И Женька решил, что «нечего из себя деточек строить!». Надо напрямую: