Неправильное воспитание Кэмерон Пост - [50]
Тот самый момент наступил примерно за пять песен до того, как диджей поблагодарил всех присутствующих, после чего зажегся верхний свет и мы все, щурясь, огляделись по сторонам, замечая в резком флуоресцентном сиянии, насколько же растрепались наши волосы, какой неаппетитной выглядит еда, да и мы сами были не лучше. До этого момента мы с Джейми сидели на трибуне, а Коули с Бреттом танцевали на липком полу, окруженные только членами Кастерского клуба верных сердец, то есть настоящими влюбленными парочками, у которых все серьезно. Я смотрела на Коули и не могла отвести глаз: голова на плече у Бретта, веки прикрыты, прическа в беспорядке. Она сняла туфли, как и все, и касалась паркета самыми кончиками пальцев, ее безупречные ступни были черны от грязи, но она словно бы парила над поверхностью пола. Во мне еще было достаточно дури, чтобы в красках представить себя на месте Бретта на нашем выпускном балу, где все знают, что мы вместе, услышать, как те девушки в почти одинаковых лиловых платьях ахают от восторга, когда я целую ее. Я надеялась, что в темноте трибуны никто не потревожит мои мечты, но кто-то сверлил мне шею взглядом, и я обернулась. Это был Джейми.
– Господи, Кэм, – сказал он довольно громко. – Постарайся держать своего дружка в штанах.
Сердце бешено заколотилось, словно я только что проплыла двухсотметровку.
– Все мое внимание должно принадлежать тебе, безраздельно? – неловко сострила я, надеясь, что он примет это за чистую монету, но вышло только хуже.
– Ага, конечно, – ответил он.
– Как скажешь!
– В любом случае я не собираюсь обсуждать эту хрень. – Он встал. – Пойду поищу Трентона, может, удастся стрельнуть сигаретку.
Он уже спустился на два ряда вниз, пиджак наброшен на плечи, а лицо злющее, причем видно, что не на камеру, а по-настоящему. Я встала и пошла за ним. Мне было нечего сказать, но и позволить ему просто уйти я не могла. Соображала я туго и совершенно не представляла, как исправить положение.
Я нагнала его, наклонилась к самому уху и заговорила:
– Мне не нравится Бретт, если ты из-за этого взбеленился. Сильно ревнуешь? – Я надеялась съязвить, но у меня и без того не очень это получается, а уж когда я под кайфом – тем более. Я и сама понимала, что звучу до ужаса фальшиво.
Мы вышли в большой вестибюль рядом с тренажерным залом, где стояли автоматы с чипсами, печеньем, шоколадками и витрины с кубками, завоеванными нашей школой в разных состязаниях. Там толпились участники вечера в поникших теперь уже нарядах; свежий, едва ли не холодный ночной воздух свободно проникал в помещение сквозь распахнутые настежь тяжелые входные двери.
– Я знаю. Втрескайся ты в него, все было бы не так плохо, но ведь дело в другом, а?! – Ответ прозвучал громче, чем я ожидала.
Ребята из драмкружка в костюмах времен Ренессанса, позаимствованных из реквизиторской, повернулись, привлеченные нашими голосами. Несмотря на то что их очки, стрижки и брекеты никак не соответствовали эпохе, они показались мне настоящим хором в разворачивающейся трагедии, где главная роль отводилась мне.
Я взяла Джейми за локоть и потащила на улицу, он не сопротивлялся, но дорогу нам преградил замдиректора Хеннитц, который стоял на ступенях, сцепив руки за спиной. Его глаза были устремлены на лужайку перед входом, посреди которой возвышался памятник Джорджу Кастеру[14], отлитый из бронзы на деньги какого-то выпускника в прошлом году.
– А вот и наши лучшие бегуны, – приветствовал нас Хеннитц и улыбнулся. – Повеселились на славу?
– Не то слово, – сказал Джейми, беря меня под руку. – Намахались радужными флагами всласть.
Хеннитц усмехнулся.
– Что, теперь так говорят? – На его лице отразилось неподдельное изумление. – Никак мне не угнаться за вами, молодежью. – Он собирался было войти, но вернулся к нам. – Послушайте, если вы сойдете с крыльца, то покинете территорию, и я не смогу впустить вас обратно, – сказал он и оставил нас одних.
– А то мы без тебя не знали, долбоеб, – огрызнулся Джейми, обращаясь к тому месту, где только что стоял Хеннитц, и одним махом взметнулся на верхнюю перекладину металлических перил.
В дальнем конце крыльца сидели незнакомые мне ребята, голые плечи девушек укрывали пиджаки их спутников. На улице было холодно, а когда порыв ветра приподнял подол моего платья, стало еще хуже, я даже вздрогнула. Я прикусила губу и зябко повела лопатками. Как мне убедить Джейми, если я так и не нашла ни одного подходящего слова?! Я посмотрела на свои босые ноги, которые уже совсем заледенели, и мечтала лишь об одном – только бы не разрыдаться.
– Не хочешь набросить? – спросил Джейми, несколько смягчаясь. Я отрицательно помотала головой, не глядя на него. Он спрыгнул с перил и набросил свой смокинг на мои плечи. Меня знобило. – Боже, только не плачь, Кэмерон, – продолжал он еще нежнее. Вообще-то никогда раньше он так меня не называл. – Я не думал довести тебя до слез.
