Непокорный алжирец. Книга 1 - [6]
— Не встану, моя пери! — упорствовал Мустафа. — До тех пор не встану, пока ты сама не возьмёшь меня за руку и не поднимешь. Пусть голову с меня снимут…
В гостиную вошла улыбающаяся Малике. Мустафа поспешно вскочил. Рафига покраснела.
— Конечно! — сказала Малике. — Где Рафига, там и Мустафу ищи!
Мустафа шутливо развёл руками.
— Что делать, где пери, там должен быть и дэв.
— Ну, коли ты дэв, — сказала Малике, — то возьми этот рецепт и лети в аптеку за лекарством.
— Лечу! — охотно согласился Мустафа.
Оставшись одна, Рафига проворно вытерла со стола пепел и влажные следы от бокалов, расставила по местам кресла. С полной окурков пепельницей в руках, она направилась было к выходу, как в дверь постучали.
— Войдите, — сказала Рафига, снова поставив пепельницу на стол.
На пороге появился молодой капитан во французской военной форме, окинув взглядом Рафигу, улыбнулся.
— Простите, мадемуазель, мне нужен полковник Франсуа.
Рафига поклонилась:
— Одну минутку, мсье.
Полковник Франсуа вошёл, вытирая платком блестящую лысину и побагровевшее от выпитого лицо.
— Жозеф? В чём дело, капитан? Что произошло?
Козырнув, тот протянул полковнику какой-то листок.
— Вот… В городе распространяют прокламации.
Прочитав, полковник сложил листок вдвое, небрежно сунул в карман.
— Полиция извещена?
— Да. И коменданту сообщили.
— Хорошо. Посты чаще проверяйте. Пусть люди будут поосторожнее.
— Слушаюсь! — козырнул капитан. — Разрешите идти?
— Ступай.
Не успела закрыться дверь за капитаном, как из столовой вышел генерал Ришелье. Полковник вынул из кармана листовку.
— Последние новости… — в голосе Франсуа прозвучала ирония. — Прошу познакомиться.
Генерал пробежал глазами листок, изредка бормоча под нос:
— «Колонизаторы, убирайтесь вон»… «Довольно пить кровь алжирского народа»… «Алжир будет независимым!»…
Заметного впечатления листовка на него не произвела. Он подержал её на ладони, помял пальцами, как бы пробуя добротность бумаги, и вернул полковнику.
— Уберите её, Бертен… Мне сегодня хочется отдохнуть от всего и повеселиться… Мадемуазель! — повернулся он к заглянувшей в гостиную Малике. — Позвольте вас на танец.
— Меня? — улыбнулась Малике.
Генерал поклонился.
— Но я очень плохо танцую. Вам потом придётся чистить свои сапоги.
— Не беда, мадемуазель! С вами я готов танцевать даже босиком.
— Вот как?
— Клянусь, мадемуазель!
— Пойду поищу себе партнёршу, — вмешался в разговор полковник Франсуа.
Генерал взял Малике за руку, разглядывая девушку с пьяной бесцеремонностью.
— Ваши глаза, мадемуазель… О, ваши глаза!.. Видит бог, будь я поэтом, я посвятил бы вашим глазам оду. Я бы…
Появление Франсуа и Лилы прервало излияния генерала.
Включили радиолу. Начались танцы.
Фатьма-ханум пошла на кухню. В столовой остались Абдылхафид, Бен Махмуд и доктор Решид.
Тягостное молчание нарушил Бен Махмуд. Неприязненно взглянув на доктора, он сказал:
— Зря вы проявляете свою смелость, доктор!
Решид усмехнулся.
— Почему же?..
— Послушайте, доктор, — сказал Абдылхафид, — у меня к вам большая просьба: в моём доме так себя не вести.
— Как прикажете вести себя?
— Вы это понимаете лучше меня.
— Нет, если бы понимал, я бы не задал такого вопроса.
Абдылхафид засопел, что всегда было у него признаком недовольства и облизнул свои толстые губы.
Доктор продолжал:
— Если вы считаете, что я должен расшаркиваться и поддакивать всякой… глупости, то на это я не способен.
Доктору никто не возразил. После некоторого молчания он заговорил снова, обращаясь к Бен Махмуду.
— Может быть, не я излишне смел, господин адвокат, а вы чересчур робки?
— Почему это я робок? — вскинулся Бен Махмуд. — Я говорю то, что думаю!
— Но ведь право высказывать своё мнение дано не только вам, не так ли? Или инакомыслящим не полагается говорить то, что они думают?
Бен Махмуд промолчал.
— Скажите, вы искренне согласны со всем, что они говорят?
— Согласен! — буркнул Бен Махмуд. — Если бы не французы, Алжиру не видать бы такого благоденствия.
— Благоденствия? — вспыхнул доктор. — Что вы понимаете под словом «благоденствие»? Процветание таких толстосумов, как Шарль Ришелье? Да, такие «благодетели Алжира» действительно понастроили много разных сооружений, но какой прок верблюду от золотой клади, если жуёт он всё равно колючку! То, о чём вы говорите, на языке Европы называется «сотрудничеством светлого разума и чёрных рук». Европейцы-де обладают светлым разумом, а у нас, африканцев, только чёрные руки, грубая сила. И всё тут! Всё это, господин адвокат, вымыслы колонизаторов. Да тех, кому перепадает из их кормушки. Ну, скажите сами: с каких это пор ум, способности, умение стали достоянием одних европейцев? С каких пор мы, африканцы, стали лишь чёрными руками, грубой силой? Стало быть в духовном богатстве — в медицине, математике, астрономии, литературе, искусстве — нет нашего вклада? Стало быть…
Абдылхафид сердито постучал по краю стола своими толстыми пальцами:
— Доктор! Давайте прекратим этот разговор!
Доктор встал:
— Хороший совет. Только вот вернутся ваши гости и снова затронут эту тему. А им сказать «давайте прекратим этот разговор» вам покажется неприличным. Поэтому, с вашего позволения, я лучше пойду.
Классик туркменской литературы Махтумкули оставил после себя богатейшее поэтическое наследство. Поэт-патриот не только воспевал свою Родину, но и прилагал много усилий для объединения туркменских племен в борьбе против иноземных захватчиков.Роман Клыча Кулиева «Суровые дни» написан на эту волнующую тему. На русский язык он переведен с туркменского по изданию: «Суровые дни», 1965 г.Книга отредактирована на общественных началах Ю. БЕЛОВЫМ.
В романе К. Кулиева «Черный караван» показана революционная борьба в Средней Азии в 1918–1919 годах.
Роман К. Кулиева в двух частях о жизни и творчестве классика туркменской литературы, философа и мыслителя-гуманиста Махтумкули. Автор, опираясь на фактический материал и труды великого поэта, сумел, глубоко проанализировав, довести до читателя мысли и чаяния, процесс творческого и гражданственного становления Махтумкули.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Конец XIX века, научно-технический прогресс набирает темпы, вовсю идут дебаты по медицинским вопросам. Эмансипированная вдова Кора Сиборн после смерти мужа решает покинуть Лондон и перебраться в уютную деревушку в графстве Эссекс, где местным викарием служит Уилл Рэнсом. Уже который день деревня взбудоражена слухами о мифическом змее, что объявился в окрестных болотах и питается человеческой плотью. Кора, увлеченная натуралистка и энтузиастка научного знания, не верит ни в каких сказочных драконов и решает отыскать причину странных россказней.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.