Непокорный алжирец. Книга 1 - [8]

— Что ж, пора на покой, — сказал он и привычным лёгким шагом стал подниматься на второй этаж.

Полковник последовал за ним.

В холле, удобно расположившись в мягком кресле, спал капитан Жозеф.

— Проснитесь, капитан, — потряс его за плечо генерал.

Сонно моргая, капитан поднялся. Разглядев генерала, вытянулся.

— Простите, ваше превосходительство! Случайно задремал…

Ришелье спросил:

— Ну, Жозеф, какие новости?

Тот с трудом подавил зевок, но ответил чётко, вытянув руки по швам:

— Взорван эшелон нефти, отправленный из Бона в Константину[3], в порту загорелся склад, но…

— Стоп, стоп!.. — генерал поднял руку. — Я не спрашиваю тебя о международном положении. Какие новости в городе?

— А-а, в го-роде… В городе, ваше превосходительство, кроме тех листовок ничего нового нет.

— Ладно. Ступай отдыхать!

Генерал устало опустился на диван.

— Как вы думаете, полковник, глоток виски не помешает?

— Пожалуй, не помешает, — ответил Франсуа, направляясь к столику в углу холла. Налив в бокалы виски пополам с минеральной водой, он придвинул столик поближе к генералу и сел.

Опустив веки, тот некоторое время молчал. Усталость брала своё, а спать всё-таки не хотелось. В мозгу проносились обрывки дневных впечатлений.

— Как вам показался доктор? — спросил полковник Франсуа, сделав глоток из своего бокала.

Генерал поднял голову.

— О докторе особый разговор. Вы мне скажите только, чем он связан с Абдылхафидом?

Франсуа неторопливо стал рассказывать.

— Я уже говорил вам, что отец доктора был фармацевтом, имел две аптеки. Старший его сын, Юсуп, дослужился до унтер-офицера и погиб во вторую мировую войну в Северной Африке, в одном из боёв с наци. Младший, Ахмед, и есть доктор Решид. Почти полжизни он прожил в Париже. Сначала учился в средней школе, потом окончил высшую, стал врачом. Вы обратили внимание на его произношение? Если бы не лицо, ни за что нельзя было бы сказать, что он алжирец. Говорит, сам профессор де Виллак хотел оставить его в Париже при себе ассистентом, но доктор не согласился, уехал в Алжир. Здесь он на первых порах работал в нашей больнице в Оране. А через год с отцовской помощью открыл свою собственную больницу. У него…

— Слишком уж издалека вы начали, господни полковник, — поморщился генерал. — Меня ведь интересует другое, связь доктора с Абдылхафидом.

Франсуа, со свойственной ему обстоятельностью и невозмутимостью, продолжал;

— Я уже подхожу к существу вопроса. Но если хотите, могу ответить коротко: никакой связи нет.

— Какого же лешего ему надо было на сегодняшнем вечере? — удивился генерал.

— Об этом-то я и собираюсь вам рассказать. Отец доктора был близким другом Абдылхафида и далеко не глупым человеком. Плотью и кровью он был араб, но духом — наш. Когда в пятьдесят четвёртом году смутьяны подняли мятеж, он находился в числе тех, кто открыто осуждал мятежников. Он был явным сторонником ассимиляции и, не боясь, говорил: «Для каждого алжирца большая честь стать французом». И сыновей в таком же духе воспитывал.

Генерал вопросительно и недоверчиво поднял брови, однако, перебивать не стал. Франсуа продолжал:

— Отец доктора договорился с Абдылхафидом, что они породнятся. Уже свадьба готовилась, да бедняга скоропостижно отправился к праотцам. Свадебную церемонию, конечно, пришлось отложить. Но тут в игру вступил ваш знакомый из Орана Аббас Камил. Он решил взять Малике за своего среднего сына. Сами знаете, Аббас один из самых знатных и богатых людей в Алжире. Понятно, что Абдылхафиду больше по душе породниться с ним, нежели с каким-то фармацевтом. Однако дочь взбунтовалась: или Ахмед или никто.

Генерал усмехнулся.

— Право, полковник, не знал за вами таланта рассказчика! Чем же закончился этот классический роман?

— Конец? Конец пока неизвестен, хотя после смерти старого Решида прошло уже три года. Абдылхафид, говорят, прямо заявил дочери: «Выходи за кого угодно, только не за Ахмеда». Видели, какими глазами смотрел он на доктора за столом? Съесть его был готов! Я исподволь наблюдал за ними. Да и ушёл доктор совсем не из-за дел. Убеждён, что, пока мы танцевали, у них произошла какая-то ссора.

— Значит, — заметил генерал, — если смотреть фактам в лицо, не исключено, что рано или поздно доктор станет обладателем большого богатства?

— Вероятно. Если… не помешает какая-либо случайность.

Они помолчали, закурили.

— А как та красотка попала в сети Бен Махмуда? — полюбопытствовал генерал.

— О-о, это романтическая история! — охотно откликнулся полковник. — Если хотите, могу рассказать. Она стоит того, чтобы послушать.

Генерал взглянул на часы, потянулся.

— Пожалуй, если это не слишком длинно.

Полковник ещё раз глотнул из бокала, уселся поудобнее и начал:

— История эта такова: Лила — полукровка. Отец её, араб, известный в своё время адвокат, умер года два назад. Мать — француженка, сейчас живёт в Марселе. Лиле было что-то около двадцати, когда её расположения стали добиваться сразу двое. Один — местный, алжирец, другой — наш парень, француз. Крутила она им обоим головы до тех пор, пока француз, гуляя с ней за городом, не пригрозил, что возьмёт её силой, если она не согласится добром. Видимо, испугавшись, Лила, пообещала, но попросила отсрочки. А встретившись на другой день с арабом, обо всём рассказала ему. Тот, не долго думая, подкараулил соперника и весьма основательно попортил ему шкуру ножом. Понятно, был суд, и араба отправили отбывать наказание во Францию. Француза выходили, и он снова привязался к Лиле. Но та была настороже и за город с ним больше не ездила. Тогда парень однажды ночью забрался к ней в спальню через открытое окно и добился-таки своего. Естественно, это грозило большим скандалом. Отец Лилы, разумеется, не собирался рисковать своей репутацией. Тут и подвернулся Бен Махмуд, он работал адвокатом в конторе отца Лилы. Вот вкратце и всё.