Непокорная жена - [20]

– Полагаю, мы были друзьями, правда, очень давно, в детстве. Теперь мы стали взрослыми, и я не считаю разумным, чтобы мы… ну, чтобы мы слишком много общались.

Фредерик сделал два шага к ней, желая коснуться ее руки, но потом решил, что лучше этого не делать.

– А что такого я сделал, чтобы пасть так низко в ваших глазах? Вы с самого начала заявили, что не желаете выходить за меня замуж, и я согласился, что для нас это был бы неосмотрительный шаг. Вы считаете меня распутником и нахалом, но какое значение это имеет для вас? Я не сделал вам ничего плохого, если не считать того, что я отказался от брака с вами, которым вы первая пренебрегли.

– Тогда почему вы сначала согласились на этот брак? – спросила Элинор слегка дрожащим голосом; ее показная смелость улетучилась.

Как объяснить ей? Как мог он сказать, что всегда считал ее довольно заурядной женщиной, с которой можно поддерживать только дружеские отношения? Женщиной, которую можно спокойно оставлять в загородном поместье, а самому продолжать развлекаться в городе.

Он не мог сказать ей такие обидные вещи независимо от того, что она старалась уколоть его и тем самым заслужила возмездие. Он устал пререкаться с ней, устал от напряжения, возникающего между ними, когда они начинают общаться. Ему хотелось мирами покоя, черт побери. За время, проведенное с отцом, он окончательно вымотался и чувствовал себя совершенно опустошенным.

Презирая собственную слабость, он сознавал, что в душе надеялся, переступив порог отца, хотя бы раз услышать теплые слова приветствия вместо оскорбительных замечаний и пренебрежения. Его постоянными спутниками стали разочарование и неприятие.

В этот момент его осенило. Неприятие. Именно это почувствовала Элинор. Ее женская гордость была уязвлена, когда он сказал, что не намерен жениться на ней. Тогда он действительно хотел сбить с нее спесь. Это была его естественная реакция на ее снобизм, и ничего более. Однако учитывая, что она имела полное право отказать ему, его ответный ход казался теперь несправедливым и даже грубым. Он решил наконец объяснить ей причину своего отказа.

– Я не знаю, почему согласился вначале на этот брак, Элинор. Однако, надеюсь, вы не думаете, что я решил отказаться потому, что нашел в вас какие-то изъяны?

В ответ Элинор только приподняла изящно изогнутую бровь, и Фредерик понял, что попал в точку: именно это она и подумала тогда. Он почувствовал раскаяние и протянул руку, чтобы отвести ее выбившийся темный локон за ухо.

– О Боже, все совсем наоборот. Я думал… я думал, вы поняли это.

Она вздрогнула и отступила от него:

– Я… я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Только то, что я вам не пара, Элинор Эштон. Вы заслуживаете гораздо лучшего супруга. Как только я увидел вас в вашем саду, то сразу понял, что вы слишком хороши для меня.

Ее глаза удивленно расширились, но она ничего не сказала.

– Вот так-то, – шутливо заключил Фредерик. – И не возражайте.

– Я… я не знаю, что сказать, – пробормотала она, а он облегченно вздохнул.

– Вы совершенно точно обрисовали мой характер, и я не собираюсь оправдываться. Мне нравятся женщины, и мне доставляет удовольствие завоевывать их – это правда. Я люблю иногда выпить и веду неупорядоченный образ жизни. Моя репутация вполне заслуженна. Мой отец считал, что женитьба положит конец моей беспутной жизни, а я предполагал, что, даже обзаведясь женой, буду продолжать жить, как мне нравится. У меня не было причины возражать, когда отец предложил вас в качестве будущей невесты. Вы должны принять в качестве комплимента, когда, познакомившись с вами, я понял, что не заслуживаю вас.

Проклятие, он никогда не чувствовал себя таким лишенным воли, таким уязвимым, как в данный момент, признаваясь ей. Однако слезы, блестевшие в ее темно-синих глазах, свидетельствовали о том, что он поступил правильно, рассказав ей всю правду.

– Однако, – продолжил он, – леопард не может избавиться от своих пятен, а человек не может изменить свою натуру, и я не собираюсь делать это. Вы можете не одобрять мой образ жизни, но я хочу, чтобы мы заключили перемирие. Мне и так хватает сейчас забот, связанных с Марией, оказавшейся в ужасном положении. В вашем лице я хотел бы видеть друга, а не еще одного врага. Последних у меня предостаточно.

– Хорошо, – осторожно сказала Элинор тихим голосом. – Пусть будет перемирие.

Фредерик почувствовал необычайное облегчение, когда эти слова слетели с ее губ. Нет, он действительно не заслуживал ее. Она была истинным лучом света – яркая, пылкая, полная жизненной энергии. Если они поженятся, этот свет непременно погаснет.

– Значит, друзья? – сказал он, протягивая ей руку.

– Друзья, – ответила она, кивнув, и предложила свою руку, которую он поднес к своим губам.

Он коснулся легким поцелуем ее пальцев и почувствовал, как она затрепетала в ответ. Проклятие, она действительно очень мила. Плохо, что Элинор слишком невинна, потому что он был уверен – она доставила бы ему огромное удовольствие в постели, лежа под ним, обнаженная и теплая.

Однако надо, черт возьми, вести себя по-джентльменски. Он вполне может быть любезным и чутким достаточно долго.