Неотразимый бродяга - [38]

– Вставай! – тяжело дыша, крикнул Гай. – Вставай и дерись!

Приподнявшись на локте, Холт потряс головой, будто старался избавиться от звона в ушах. Он провел рукой по подбородку и пристально посмотрел на Гая.

– Я же сказал, что не собираюсь с тобой драться, – спокойно повторил он и медленно поднялся на ноги.

Гай тут же бросился вперед, вкус успеха сделал его атаку еще более напористой. Дважды Холт не смог защититься, и его голова откидывалась назад от жесткого соприкосновения с кулаком Гая. Глаза Дианы широко раскрылись, когда она увидела ответный свинг Холта, скорее инстинктивный, чем преднамеренный. Гай упал.

Способность управлять своим телом вдруг вернулась к опомнившейся Диане, и она бегом преодолела несколько шагов до освещенного пространства, не отрывая взгляда от распростертой на земле фигуры.

– Гай! – крикнула она, чувствуя себя виноватой, что не попыталась остановить драку раньше.

Холт встал у нее на пути, заслонив от нее Гая. Из уголка его рта стекала тонкая струйка крови. Ему досталось от отчаянных ударов Гая больше, чем предполагала Диана. Глаза его потемнели и напоминали две грозовые тучи, готовые разразиться молнией.

– Отстань от моего сына! – Его грубый требовательный голос слегка дрожал. – Тебе недостаточно случившегося? Ты наконец получила то, чего всегда хотела! Держись от него подальше, говорю тебе.

Она протестующе вскинула голову, но ничего не сказала и не сделала попытки подойти ближе. Холт повернулся, опустился на колени перед неподвижным телом Гая и перевернул его на спину. Огонь костра отбрасывал золотистые блики. Холт склонился над сыном.

Желудок Дианы сжали спазмы, когда она увидела опухшее и кровоточащее лицо Гая, такое молодое и беззащитное в своей неподвижности. И все это действительно из-за нее. Диана почувствовала отвращение к себе. Она действительно такая мерзкая, как утверждал Холт, если не хуже.

– Он ранен, – тихо сказала она.

– Я позабочусь о нем сам, – отрезал Холт.

Она не могла так просто стоять и ничего не делать, все больше ощущая свою вину за то, что произошло.

– Я… я принесу воды, – . нерешительно сказала она и пошла туда, где лежали фляжки.

Когда Диана возвращалась, послышались шаркающие шаги – это был Руби. Он вошел в освещенный круг с охапкой дров. При виде склонившегося над Гаем Холта он остановился и удивленно присел.

– Что случилось? Я слышал какой-то шум, но не предполагал… Что это с ним? – Руби положил принесенные дрова у костра и поспешил к остальным.

Холт взял фляжку из рук Дианы и смочил водой носовой платок.

– Он упал, – сказал Холт, бросив на девушку предостерегающий взгляд.

– Упал, говоришь, – повторил Руби и глянул ему через плечо. – В жизни не видел, чтобы кто-нибудь получал такую рану при падении. Сдается мне, кто-то его ударил. Точно! Сшиб его с ног.

– Руби, тебе говорили когда-нибудь, что ты слишком много болтаешь? – грубо перебил его Холт. – Я же сказал – он упал. И не будем больше это обсуждать.

– Ладно, ладно, упал, – согласился Руби, но в тоне его чувствовалась уязвленная гордость. – Мне ничего не хотят рассказывать. Всегда какие-то секреты. Старому Руби, видишь ли, ничего не положено знать. Но я не слепой. Я все вижу.

Холт метнул в его сторону уничтожающий взгляд.

– Но если ты говоришь, что он упал, значит, он упал. Кто я такой, чтобы обвинять тебя во лжи, – торопливо добавил старик и отошел в сторону, продолжая что-то бормотать вполголоса.

Гай застонал и повернул голову, приходя в сознание. Его глаза открылись, но еще несколько секунд блуждали как в тумане. Когда взгляд Гая наконец сфокусировался на Холте, в нем опять загорелся огонь битвы. Он хотел встать, но Холт удержал его за плечо.

– Полегче. Ты сильно ударился, когда упал. – Холт выделил голосом последнее слово и указал взглядом на Диану и Руби.

При виде Дианы Гай постарался сдержать гнев.

– Я в порядке, – нетерпеливо сказал он, взял у Холта платок и, поморщившись, прижал его к рассеченной губе.

Холт выпрямился и отошел, зная, что сын отвергнет любые проявления сочувствия. Гай осторожно сел. Его все еще шатало. Диана испытывала почти материнское желание приласкать его, но сдержалась. Она не хотела, чтобы юноша в очередной раз неправильно истолковал ее жалость или узнал, что она была свидетельницей его поражения.

– Ты уверен? – спросила она, не двигаясь с места.

Он перевел угрюмый, полный горечи взгляд на Холта, а затем снова посмотрел на зажатый в руке платок.

– Да, я в порядке.

Этот взгляд напомнил Диане обвинение Холта в том, что она окончательно разрушила их и без того непростые отношения. Они подрались из-за нее, и эта рана не скоро затянется, если это вообще возможно. Видит Бог, она не хотела, чтобы так случилось. Много лет назад она могла желать их ссоры, но тогда она была ребенком, и неприязнь ее также проявлялась по-детски.

– Завтра будет длинный день, – сказал Холт, не обращаясь ни к кому конкретно. – Всем пора спать.

Таким образом он хотел прекратить разговор между Дианой и Гаем, и все трое понимали это.

– Диана. – Голос Гая был неожиданно серьезным.

Она покачала головой. Ей не хотелось с ним разговаривать, особенно сейчас, когда он так возбужден. Диана не знала, что он собирался предложить, и просто не желала ничего слушать.