Неосторожный гений - [10]

И с глаз моих упало наказанье.

Мой мрак прорезан ярко-рыжим солнцем,

Но просьбу я имею не тая,

Не обнажай души своей пред агнцем,

Заколотым ножом у алтаря.

И помни лишь одно тебе порукой,

Лишь истина одна - невспомненный изъян,

Любовь не жизнь, моя любовь не мука,

Но от нее я, как от битвы пьян.

В любви всегда живешь, как на войне,

И в бочке пороха лежит непониманье,

Как искрой вспыхнет ненависть во мне,

Когда ты ревности достигнешь знанье.

Последняя строфа не слишком шла, но по мне не просто пробежали мурашки, а меня мелко затрясло, я стала оседать. Виктор подхватил меня. Я засунула руку в карман и будто бы выхватила листочки в последний момент. Бросила их на пол перед Виктором и заплакала.

***

Этот бред со стихами продолжался. Виктор внимательно прочел стихи, некоторые буквы отклеились, но он и так знал второй мой стишок.

- А я-то смотрю, что за странные стихи. Будто конец писан вперед начала, и весь стих подогнан…

- Только скажи честно, - взмолилась я, - Это же не ты пишешь эти стихи?

- Нет, конечно.

- А букет? Он был тут, когда ты пришел?

- Был… В том-то и дело. И вазы у нас такой нет… - Виктор меня обнял, - Прости, я больше так не буду. Я что-то совсем развинтился… Прости…

- Ну, что теперь, - я гладила его по светлой, но несколько дурной голове.

- Позвони ван Чеху, мне кажется, он должен знать, что у нас тут происходит…

- Не стоит. У него и так своих забот невпроворот…

- Завтра на работе скажи…

- Скажу…

Утром следующего дня нас с Виктором ждал шок. Хотя утречко было прелестным, наверное, чтобы окончательно нас добить.

Пока я готовила завтрак и наслаждалась ярким солнышком и свежими весенними запахами, Виктор разбирал свои нотные рукописи, сегодня он шел на собеседование. Спустя долгое время, какой-то его знакомый, снова пригласил моего возлюбленного писать музыку к кинофильму. Виктор сильно волновался, отбирал лучшее из последнего написанного им.

- Бри, я вчера положил эти твои листочки на шкаф, ты не забирала? - чуть лохматая его голова высунулась в кухню.

- Нет. К незнакомым листочкам теперь близко не подойду, - ответила я.

Наши взгляды встретились. Виктор смотрел на меня круглыми перепуганными глазами, я заразилась его нервным испугом. Возлюбленный мой сделал несколько больших шагов и сел за стол, оперся локтями о крышку стола и сжал ладонями виски. Взгляд был направлен строго перед ним на красное яблоко, напечатанное на клеенке.

- Ты пугаешь меня! - сказала я, не отрываясь от приготовления завтрака.

- Я сам себя только что напугал, - усмехнулся он.

- Рассказывай, - уловила я себя не нотках доктора, даже руку бы на отсечение положила, что сейчас прищурилась, как он.

- Мне сегодня снится сон, - Виктор приободрился и сел совсем, как на приеме, - Что к нам в квартиру пришел мужчина, и забрал листочки со шкафа. Я как будто проснулся и видел его сквозь сон. Утром болела голова, ну, ты помнишь, а потом замотался и только сейчас вспомнил. Я подумал эти стихи попробовать положить на музыку, а их нет…

- Вот тебе всякую ересь на музыку класть…

- Стихи-то ничего. Могла бы песня получиться, - Виктор тряхнул светлыми волосами.

- А как выглядел этот мужик?

- Я не помню, в этом дело. Я лица не видел, только руки. Ну, мощный такой дядька, меня пониже, но мышечной массой не обделен. И кулон у него на шее… Точно, кулон был, - Виктор болезненно оживился.

- Успокойся, радость моя. Какой был кулон? - тихо спросила я, садясь напротив.

Виктор бледнел и ежился от воспоминаний.

- Паук, - тихо сказал он.

- Чего?

Виктор резко встал и пошел в спальню. Я бросилась за ним. Он потрошил свой рюкзак.

- Ну, где ты, где? - шептал он, - Нет, - Виктор растерянно смотрел на меня.

- Чего нет, объясни толком? А то я буду думать, что у нас с тобой на двоих одно обострение!

- Я купил тебе кулон… - краснея, отвечал Виктор, - Ну, просто хотел подарить, скоро ведь уже два года, как мы победили Кукбару. Для доктора я приготовил сюрприз, а тебе кулон нашел… случайно…

- Ты не сбивайся с мысли.

- Заметный такой кулон, с камнем… Паук в центре паутины… Тебе, как победительнице пауков… Так бездарно посеял, - Виктор был очень расстроен, - Я, конечно, понимаю, что ужасно глупо это, но может тот мужик его унес. Я же с цепочкой вместе купил… А… Черт…

- Так вот куда заначка ушла… - улыбнулась я.

- Если честно, да. Еще на струны… - смущаясь, сказал Виктор.

Я обняла его со спины.

- Ничего страшного, родной. А знаешь, я тоже думаю, что кулон мужик забрал. Это многое бы объясняло.

- Не издевайся, пожалуйста, и так над больными смеяться грех.

- А где ты тут больных нашел? Больные все по больницам, - рассмеялась я, хотя на душе скребли кошки, - Этот человек связан с Кукбарой. Я помню из рассказов доктора, что к Пенелопе Андрес тоже во снах сначала приходил. А поскольку ты у нас слегка… ну, ты сам знаешь, бывает, проваливаешься, куда не надо… Может тебя специально использовали, чтобы злоумышленник мог показаться, чтобы я, таким образом, узнала о нем?

- Может и так, - Виктор повеселел, но не сильно, - Со следующего заработка я тебе обязательно куплю такой же, или похожий… - он поднялся, - Мне уже пора…

- Поешь.

- Нет времени, я бумаги не все собрал… Все эти листки чертовы! - Виктор засуетился и засобирался, через пятнадцать минут я пожелала ему удачи и закрыла за ним дверь.