Неосновной инстинкт - [66]

— Я? — поправив подводку на глазах перед вытащенным из сумочки зеркальцем, Айли щелкнула, закрыв его. — Разве мужчины не сами бросаются на подвиги ради женщин?

— Понятие подвига в наше время весьма размыто. То, что сошло бы за геройство в тринадцатом веке, нынче имеет нумерацию в уголовном кодексе или административных нарушениях.

— Подвиги не обязательно должны быть хулиганскими… есть столько сфер жизни! Сексуальная, например.

— Самым эротическим, что я видел за последний год, был тулий.

— Тулий? — недопоняла Айли. — Мне даже захотелось посмотреть на него. Что в нем такого?

— Ничего, серебристые куски металла. Просто у него атомный номер — шестьдесят девять, — девушка засмеялась, вновь оценив странное чувство юмора помешанного на химии молодого человека.

— И что ты с ним делаешь?

— Провожу кристаллизацию для получения феррогранатов, из которых произвожу цилиндрические магнитные домены.

— Это что ещё за?..

— Носители информации.

— А-а, — протянула Айли, пытаясь не погубить свой мозг под тяжестью сложностей. — Флэшки и всё такое?

— Флэшки — это полупроводниковые носители, немного другое, но да, их тоже лепим.

— Никогда бы не подумала, что техника — дело химии. Удивительно.

— Вот видишь, а ты говоришь, я не умею ничего эдакого, — засмеялся Ёндже. — А ведь даже удивить умудрился. Но, к сожалению, мне пора возвращаться к делам. Я тогда позвоню завтра, хорошо?

— Ладно, до связи! — положила трубку Айли, устало опустив плечи. Ну вот, в скопище миллионеров придётся идти без опоры. И всё-таки интересно, каким этот парень может быть в личной жизни с таким умищем?

Ёндже закончил разговор как раз перед дверью в квартиру-логово. Внутри творился шум и гам от количества присутствующих, отмечающих успешное окончание сражения и встречу, ведь многие не виделись очень давно друг с другом. Химик нашёл глазами Рена и подошёл к нему.

— Ты ещё не передумал помочь с расследованием?

— Нет, — быстро ответил тот, отвлекшись от разговора с Чонопом.

— Тогда собирайся, поедем на одно мероприятие, ловить на живца, — Ёндже выдохнул, представляя этот позор, что он заявится на светский раут с женоподобным мальчиком, и будет делать вид, что между ними что-то есть, чтобы привлечь всех этих извращенцев и проникнуть в их тусовку. Но ради благородной цели чего не сделаешь. Долг есть долг. — Сначала, правда, надо заехать в салон и подправить тебя подобающе, — посмотрел он на помужавшего за последние дни Рена, отличавшегося от того, каким его нашли, крашенного и расфуфыренного.

Снова грохнула дверь, громче обычного, и, привлеченное ко входу внимание остановилось на недовольном Гуке, вошедшем с коляской, вкатываемой перед собой. Все разом затихли, глядя на розовые рюши и бантики, украшавшие детский транспорт, втиснутые в холостяцкую конуру, где всё сплошь сливалось в черно-серую массу кожи, компьютеров, стекла и алюминия бутылок и мужских запахов сигарет и туалетной воды.

— Кто будет курить, шуметь и материться, — пробасил он, угрюмо оглядев компанию. — Тот будет очень неправ, — медленно поднявшийся Джей-Хоуп подошёл к Ёнгуку и, заглянув под козырек и увидев спящего ребенка, выпрямился и тихо промолвил:

— Теперь понятно, почему нам не желательно обзаводиться семьёй…

Помеха

Предыдущий опыт пребывания на светских раутах показался Айли неактуальным; тогда было интересно, а сегодня — нет. Всё проходило по стандартной схеме, и когда описывался гвоздь программы: картины ли, модный показ, новый альбом артиста или кулинарное шоу, достаточно было общих, ничего не значащих слов, обозначающих максимально объективную точку зрения, то есть такую, где нет никакой точки зрения, сухие события, что-то вроде «соль солёная, а вода мокрая». Затем перечисляются присутствующие и всё, можно подводить черту. Но почему так быстро угас азарт в написании статей в раздел светской хроники? Хотелось домой из этой орды златоносцев, которые и не смотрят на человека с приколотым бейджем. Корреспондент из касты ниже, поэтому можно его не замечать, как официантов или швейцаров у дверей. Нет, даже улыбаясь и делая вид, что ей всё равно, Айли не могла сказать, что ей нормально так себя ощущать, смотреть на всех этих напыщенных нуворишей и тихо завидовать — это не весело. В криминальных новостях было проще. Не то чтобы она была ближе по духу к преступному миру, но там происшествия случались с обычными людьми, не нужно было сталкиваться с непроходимым непониманием и презрением миллионеров и миллиардеров, разве что с копами и начальством, но с этим бороться уже привычно.

С каждым пройденным по анфиладе ресторанных зал метром девушка признавалась себе, что предыдущие походы скрашивал Ёндже. Нет, не тем, что подтягивал её до общего уровня, а тем, что и сам не был в своей тарелке, как будто бы. Молодой человек держался чуть отстраненно и сковано, и хотя смущением это было не назвать, всё же ярко проявлялось его неумение находить общий язык с этими гламурными и пустыми обладателями денег. Он был поклонник науки, интеллигент, и не вписывался в контекст тупого перетаптывания за обсуждением последних сплетен, он не был испорченным и развязным, как все, кто имел возможность купить за свои доллары всё, а Ёндже, несомненно, имел такие средства, но использовал их иначе… Плечи широкого мужчины перед ней развернулись в профиль и, освободив обзор, открыли взору Айли Ёндже, стоявшего у дальней стены и разговаривающего с кем-то, кого закрывала спина другого мужчины, перекрывшего вид наполовину. Девушке захотелось ущипнуть себя, чтобы понять, что ей не кажется. Она так много стала думать о Ёндже, что он рисуется её воображением в других людях? Нет-нет, это точно он! Но ведь сказал, что будет занят… А разве нельзя быть занятым вот таким походом в общество? Конечно, она же не спросила, чем именно… Подойти и поздороваться? Айли зашагала к нему, очень уверенно, но на половине пути остановилась. А если он тут с другой девушкой? А если он крутит с какой-то девицей, то подойти будет некрасиво и… Но ведь они ничем друг другу не обязаны! Почему бы и не подойти? Это вежливость любых знакомых. Айли продолжила путь, и собеседник Ёндже выплыл из людской массы. Это была блондинка, более белого цвета, чем золотистые волосы Айли, худенькая, юная, одетая в обтягивающие джинсы со стразами и яркую розовую кофту и… «Господи, у неё даже груди нет!» — фыркнула в мыслях журналистка и опять остановилась, задумавшись, подходить всё-таки или нет? Ёндже отказался пойти с ней сегодня куда-либо, аргументировав занятостью, а вот она — милая, молоденькая азиатка, которая ничего не пьёт, в отличие от парня, стоявшего с бокалом вина. Она настолько юна, что нельзя? Спутница Ёндже обернулась через плечо, оглядывая народ, и в Айли что-то замкнуло. Минуточку… что это? Кадык? Корреспондентка потерла бы глаза, если бы не тушь и тени. И лицо… конечно, женственное, но это же мальчик! Черт возьми, быть не может, но так и есть! Рядом с Ёндже стоит мальчик, а не девочка и это всё меняет… Усложняет и портит. Вспомнилось, как он бегал и здоровался исключительно со смазливыми представителями бомонда, и до сих пор не был замечен в отношениях, не был женат… Айли попыталась отступить в толпу, чтобы хорошо подумать, но в сумочке заверещал телефон, привлекая всеобщее внимание громкой мелодией, и пока Айли достала мобильный, сбросила звонившую Рэй, нажав на первую попавшуюся кнопку, лишь бы остановить звук, и подняла взгляд, убеждаясь, что переполох окончен, на неё уже смотрели глаза Ёндже, спокойные, не удивленные, умные. Приятные. Сделав легкомысленный вид, Айли растянула на губах улыбку и, подняв руку, слабо помахала с расстояния шагов в десять, как выпускница на балу, подающая сигналы мальчику, который нравится. Ей ответили кивком, однозначно приглашающим подойти. Поправив на плече ремешок сумочки, Айли процокала на каблуках до конца и встала третьей.