Неоправданная жестокость - [27]

.

— Что? — Светлана побледнела, с видимым усилием сохраняя самообладание. — Откуда вы про него знаете?

— От верблюда. Емельяненко был настоящим мужиком, верно? Я знаю, вы до сих пор о нем мечтаете. Он вас бросил, и вам было очень больно. Но по первому его зову вы побежите в его объятия. Ну, а я тот же Емельяненко, только лучше.

— Замолчите! — Светлана вскочила. Щеки ее пылали.

Виктор встал, взял Литвинова под локоть.

— Выйдем, поговорим, — глухим голосом сказал он.

Литвинов поднялся, лицо его выражало насмешливое удивление. Верхняя толстая губа поднялась, обнажив передние зубы.

— На улице, — сказал Виктор.

— Почему не здесь? — спросил Литвинов. Повернулся к Светлане. — Смешной человек! Не хочет драться на людях. Даму защищает, а о приличиях все же думает. Нет, на улицу мы не пойдем. Там ждут мои люди. Тронешь меня — еще, не дай бог, прострелят тебе башку. Пойдем в сортир разбираться.

Светлана с тревожной досадой смотрела, как они уходят в направлении мужского туалета — Литвинов уверенной и довольной походкой, Виктор — угрюмо сгорбившись, вовсе не желая драки, идя на нее лишь из соображений чести.

Она без сил опустилась на стул, налила в бокал вина, выпила. Наколола на вилку равиоли, бессознательно подражая Литвинову. Подперев голову рукой, женщина жевала и тоскливо смотрела на стол перед собой.

Прошло десять минут, и Светлана всерьез забеспокоилась.

«Если через пять минут не выйдут, скажу охранникам, чтобы их растащили».

Занятая своими мыслями, она не замечала мужчину лет тридцати пяти в потертом сером пиджаке. Он сидел за столиком неподалеку. Волосы его уже тронула седина.

Он уже несколько минут смотрел на нее.

Нежным и восхищенным взглядом.

* * *

Через дорогу от «Венеции» напротив панорамного окна стоял микроавтобус. Правое стекло было опущено. Сидящий в кабине юноша-фотограф, прищурив один глаз, смотрел в объектив «Эпсона».

Когда Литвинов подошел к столику Истоминых, прошептал:

— Вот Он.

Девица с крючковатым носом сидела рядом, просматривая на дисплее мобильника картинки из серии «Лакомые кусочки». Мускулистые мужские торсы, спины и ягодицы быстро-быстро сменяли друг друга.

В кабине грохотала музыка. Павел Воля нудным речитативом выводил: «Непременно, непременно, непременно все будет ОФИГЕННО… Непременно, непременно, непременно все будет ОФИГЕННО….».

Через затемненное стекло юноша видел мощную спину и затылок Литвинова. Спустя секунду Литвинов повернулся к Светлане, и в окне показался его профиль. Палец юноши лег на кнопку.

— Попался, голубчик, — прошептал юноша. Он тяжело дышал.

— Смотри, какая попа, — сказала девица. — Так и хочется погладить. Зачем мне мужик, когда у меня есть такая?

Юноша, матернувшись, выключил музыку. Повернулся к напарнице.

— Что? — Увидев картинку у нее на дисплее, брезгливо поморщился. — Ужас. Давно ты себе эту… подключила?

— Вчера. Бабки жрет — охуеть можно.

— Он у нас на крючке.

— Щелкнул Его?

— Да. Это мужик, который вышел полчаса назад вон из той тачки.

Девица, вытянув шею, поверх плеча юноши взглянула на «вольво» в соседнем ряду. Рядом курили двое коротко стриженых мужчин в кожаных куртках. В салоне сидел еще один.

— Что-то больно крутой мужик для нашего Заказчика. Такой урод и профессионального киллера нанять может.

— Крутому мужику и профессиональный киллер не нужен, — раздраженно отозвался юноша. — Крутой сам грохнет и не моргнет. А этот придурок, сразу видно, только выёбывается. С Истоминым даже не базарит, сразу на бабу кинулся.

— Так это ясно. Емельяненко нам сразу сказал: баба — Его основная цель. Опасность больше ей грозит.

Юноша удивленно взглянул на девицу.

— Да? Когда это Емельяненко такое говорил?

Девица нахмурилась.

— Вчера. Скинул SMS на мобилу. Разве тебе он не велел за Истоминой в оба глаза смотреть?

— Не велел, а мы договорились. Это во-первых. Во-вторых, лично мне… не велено, а сказано, чтобы телку Виктора по любому в живых оставить и тепленькой, прямо из духовки, Заказчику приволочь за волосы.

— Урод этот Емельяненко. — Девица сунула мобильник в карман джинсов. — Головы нам дурит. Что же у них за игра такая, а?

— Не знаю, сестричка, но держаться нам надо вместе, и глядеть в оба.

— Не называй меня сестричкой!

— Почему? Ты и есть моя сестра.

Девица и впрямь приходилась фотографу сестрой, правда, двоюродной.

— Поверь, братец, я совсем тому не рада. Чем ухмыляться, лучше посмотри, что у них там происходит.

Юноша, высунувшись в окно, снова прильнул к объективу фотокамеры.

— Истомин наехал на этого придурка. Идут в туалет. Наверное, хочет набить Заказчику морду.

— Или отсосать. — Девица расхохоталась. — Ладно. Давай, сваливаем, пока эти уроды у «вольво» нас не засекли.

— Зассала? — Юноша спрятал камеру в чехол. — Я думал, ты любишь риск.

— Бабки я люблю еще больше.

Юноша достал из бардачка сложенную вдвое распечатку. Развернул. Несколько секунд он заворожено смотрел на фото Светланы Истоминой, выходящей из ворот собственного дома. Девица хмуро покосилась на него.

— Ну? Чего уставился?

— Клевая штучка. — Юноша убрал распечатку обратно в бардачок. — Надеюсь, еще удастся с ней потолковать.

Девица завела мотор. Вырулила на дорогу.