Неоправданная жестокость - [28]

— Сбрендил? Нам же говорили, ее не трогать!

— Нам говорили притащить ее живой. Насчет остального уговора не было.

— Гонорар из-за тебя потеряем.

— Теперь, — Юноша потряс зачехленной фотокамерой перед самым носом девицы. — Он нам заплатит в двойном размере и на любых условиях.

Девица, на секунду отвлекшись от движения на трассе, с раздражением покосилась на «фотографа».

— На что тебе сдалась эта старуха?

— Светлана не старуха, — усмехнулся юноша. — А женщина в самом соку. Еще красивая и сексуальная, но уже не дура.

Красный на светофоре сменился желтым, потом зеленым. Девица включила передачу и повернула налево.

Глядя через стекло на ветхие деревянные домишки, теснящиеся по обеим сторонам разбитой грунтовой дороги, юноша поморщился.

— Господи, что за убогие людишки здесь живут?

— Истомин, говорят, тоже когда-то жил в этом районе. Видишь, выбился же в люди.

— Каким путем, милая?

— Не знаю. Он вроде мужик честный.

— Честные не богатеют. Чую я, за торговлей игрушками что-то покрупнее кроется. Знать бы, что.

— Не надо ничего знать. Крепче спать будем. Дело сделаем — и умотаем обратно.

Оба молодых человека были детьми влиятельных и уважаемых в обществе людей.

Оба учились в тверском университете. И умудрялись делать это, не числясь в студенческой ведомости. Юноша-«фотограф» — на юридическом факультете. Он собирался стать прокурором. Девица — на факультете лингвистики и международных коммуникаций. Она никем становиться не собиралась. Изучала английский, чтобы уехать за границу и никогда не возвращаться в родную страну.

* * *

Светлана ждала мужа. Музыканты на сцене заиграли тягучую романтическую мелодию. Пары в середине зала затоптались на месте в медленном танце.

Она налила еще вина, но сделала только два глотка. Окинула посетителей равнодушным взглядом. Женщина ощущала смутное беспокойство, какое-то сладкое томление. Она отнесла эти ощущения на счет воздействия вина. Но в следующую секунду увидела мужчину в сером пиджаке.

Он смотрел прямо на нее, совершенно влюбленным взглядом. Его голубые глаза — усталые глаза зрелого человека — сейчас лучились нежностью. От этого морщины вокруг глаз разгладились, и мужчина выглядел лет на десять моложе.

Светлана на секунду замерла, завороженная этим взглядом. Но тут же, опомнившись, вздрогнула и быстро обратила взор на другую часть зала. Спустя секунду, не удержавшись, снова покосилась на мужчину (он смотрел все так же и даже нежнее), безуспешно попыталась состроить холодное лицо, но при этом взволнованно заправила за ухо выбившийся локон.

* * *

Однако же, с ней творилось нечто странное. Светлана старалась не смотреть на мужчину в сером пиджаке, но ее каждую секунду тянуло посмотреть на него. Несколько раз она все-таки смотрела. И каждый раз встречала восхищенный взгляд голубых глаз, и чувствовала, что краснеет, а губы невольно раздвигаются в счастливой улыбке. Женщина действительно ощущала, как ее окутывает теплом, а в душу словно ворвался свежий ветер с зеленых лугов.

Светлане еще сильнее захотелось, чтобы Виктор вернулся, и она могла бы скрыть свое волнение, громко разговаривая с мужем. Она бы смеялась и ласкала его. Виктор был бы приятно удивлен, решив, что обрушившийся на него поток нежности объясняется радостью жены по поводу его возвращения. А причина в этом нежном взгляде, обращенном на нее, из-за которого она теряет контроль над собой, от которого так хочется спрятаться за мужа!

Наконец, овладев собой, она опустила глаза. Начала теребить салфетку.

«Кто же он такой? На меня ни один мужчина так не смотрел. Никогда! Даже Виктор. Он явно влюблен в меня по уши. Нет, нельзя так думать. Наверняка же есть какое-то объяснение. Ужасное, циничное объяснение. Наверное, это какой-нибудь расчетливый альфонсишка, набивающийся в любовники к состоятельным дамам. Но почему я раньше его здесь не видела? К тому же альфонс так не одевается. Альфонсы стараются обычно по последней моде одеваться. И они все сплошь мальчики, а этому в гроб пора. Господи, да где же Виктор?».

Она отбросила салфетку. Нужно позвать охранника.

Светлана подняла глаза.

Мужчина в сером пиджаке стоял перед ней. Глаза сияют, на губах — мягкая улыбка.

— Простите, я вам не мешаю?

— А… — Светлана, глядя на него снизу вверх, снова убрала за ухо локон. — Нет, что вы.

— Позволите? — В голосе мужчины звучали теплые нотки.

Не дождавшись согласия, он сел рядом с ней — на стул, который несколько минут назад занимал Литвинов.

— Прошу прощения. Я уже целый час наблюдаю за вами…

— Правда? — Светлана говорила спокойным, слегка снисходительным тоном. — Я не заметила.

Он рассмеялся — чудесным, добродушным смехом. Смех этот тоже поразил Светлану — она в своей жизни редко слышала что-либо, кроме дребезжащего светского хихиканья. Только Виктор смеялся душевно — но так редко!

— Ничего удивительного, — сказал незнакомец, не сводя с нее пристального взгляда. — Я не очень заметная фигура.

— Вы похожи на доцента, — сказала Светлана. — В этом зале вы одеты хуже всех.

— Да? Я не заметил. Потому что все время думал только о вас.

— Зачем вы мне говорите такие вещи? — рассмеялась Светлана. — Я вообще-то замужем. Мой муж…