Неолит Северной Евразии - [70]

Близкую экономику рисуют памятники низовьев Зеравшана, где, с одной стороны, сохранились остатки диких животных, а с другой — обнаружены вкладыши жатвенных ножей (Большой Тузкан 12, 20, 21, Малый Тузкан 1, 2, 3), утяжелители для палок-копалок (Большой Тузкан 30, Малый Тузкан 2), по недоразумению отнесенные У. Исламовым к категории грузил. По-видимому, эти земледельческие орудия появились в тузканских стоянках под влиянием племен джейтунской культуры, с которыми они имеют почти полное тождество. На последнее обстоятельство указывает и находка костяной оправы жатвенного ножа на стоянке Толстова, идентичной таковой из Чопан-депе.

Таким образом, во всех основных районах распространения памятников кельтеминарской культурной общности господствует присваивающая экономика, варьирующая за счет различного сочетания разных видов хозяйственной деятельности. Вместе с тем намечается трансформация традиционной экономики и зарождение производящего хозяйства.

Для восстановления социального строя носителей кельтеминарской культуры материалов мало. Существенны крупные размеры жилищ: Джанбас 4 — 320 кв. м, Кават 7 — 360–380 кв. м. Наряду с ними существовали небольшие жилища: стоянка Толстова — 110–120 кв. м, Дарбазакыр — 81 кв. м. В Джанбасе 4 в центре дома находился большой длительно функционировавший очаг. То же, как будто, прослежено в Кавате 7 и Лявлякане 26. По мнению С.П. Толстова (1948), такие очаги свидетельствуют о хозяйственном, а возможно, и о культовом единстве обитавшего здесь коллектива, число которого достигало 100–125 человек, что, по-видимому, является некоторым преувеличением. Новые исследования позволили несколько конкретизировать эти палеодемографические оценки (Виноградов, 1981, с. 155). Так, в одном из домов стоянки Толстова, судя по наличию 8-10 бытовых очагов вдоль края жилища, обитало восемь-десять малых семей, что позволило А.В. Виноградову определить количество жителей этого дома в 40–50 человек. Поскольку таких домов на поселении было не менее трех, общее число населения поселка могло составлять 150–200 человек. Нет сомнения в том, что жилища типа Джанбас 4, Кават 7 принадлежали значительной общине, когда, по мнению В.М. Массона, крупный дом как бы совпадал с собственно поселением (1972). С.П. Толстов предполагал, что в пределах таких общин еще не произошло хозяйственно-бытовое обособление отдельных семей (Толстов, 1948). На нескольких стоянках существовало несколько жилищ, хотя и менее значительных по размерам. Таким образом, как будто намечается два типа кельтеминарских поселений: с одним огромным жилищем (Джанбас 4, Кават 7) и с несколькими менее крупными подпрямоугольными строениями (Лявлякан 26, стоянка Толстова и предположительно Дарбазакыр 1).

Видимо, во главе кельтеминарских поселений стояли представители родоплеменной верхушки, но данные об их функционировании незначительны. Показательны результаты раскопок могильника Тумек-Кичиджик, где на определенной территории было сконцентрировано 27 погребений внутри кольцевого рва, как бы подчеркивающего взаимную связь и близость погребенных лиц. Сравнительно богатыми наборами украшений отличались три мужских, три женских и одно детское погребение. Возможно, это указывает на особый социальный статус некоторых семей, члены которых выполняли специфические функции хозяйственного и идеологического лидерства.

Представляется, что локальные подразделения памятников кельтеминарской культурной общности по занимаемой территории могут быть рассматриваемы как оставленные союзом родственных племен. Основной ячейкой кельтеминарского общества была община, состоявшая из нескольких малых семей. Кельтеминарская общность сложилась, скорее всего, на основе местных мезолитических культур с пластинчатой микролитоидной индустрией. Развитие культуры проходило во взаимодействии с соседними областями. От южных земледельческих племен заимствованы некоторые формы кельтеминарской керамики (сосуды с носиком, сливами) и приемы ее украшения (роспись, орнамент типа лесенки), вкладышевые жатвенные ножи, утяжелители. Другое направление связей кельтеминара — северное. В Приуралье и Зауралье встречены наконечники стрел кельтеминарского типа и сосуды с прочерченной волнисто-струйчатой орнаментацией. Исследования последних лет убедительно показывают, что в пору позднего кельтеминара усиливаются контакты с северными племенами. Это проявилось в керамике Акчадарьинского бассейна, орнаментированной оттисками зубчатой и гладкой качалки, заимствованной, по-видимому, с северо-восточного Приаралья и Южного Зауралья (Виноградов, 1968; Итина, 1977).

Гиссарская культура.

Памятники гиссарской культуры расположены в горных районах современного Таджикистана и впервые были открыты А.П. Окладниковым в 1948 г. (карта 5). Свое название культура получила по местоположению памятника, обнаруженного в 1954 г. А.П. Окладниковым (1958) в Гиссарской долине, в уроч. Тепеи-Газийен. В 50-х годах им же открыты поселения на обоих берегах р. Лучоб близ Душанбе. В 1960–1970 гг. работами В.А. Ранова, А.Х. Юсупова и др. памятники гиссарской культуры обнаружены во многих районах Таджикистана и на соседних территориях — в горах Байсун-тау, на Тянь-шане в Киргизии, в Алайской долине. В настоящее время известно более 300 местонахождений (