Неоконченный портрет - [12]

Три дня спустя Женни, взволнованная и гордая, приступила к новым обязанностям. Она ни слова не знала по-английски и немного боялась своей подопечной. Выучив одну фразу, она кое-как произнесла при встрече:

– Доброе утро, ми-ис.

Увы, у Женни был такой акцент, что Селия ничего не разобрала. Утренний туалет проходил в молчании. Селия и Женни словно обнюхивали друг друга, как это делают незнакомые собаки.

– Мама, а Женни совсем не говорит по-английски? – спросила Селия за завтраком.

– Совсем.

– Как интересно.

– Она тебе понравилась?

Селия на минутку задумалась.

– У нее такое смешное лицо. Скажи ей, чтобы она сильнее нажимала на гребень, когда расчесывает мне волосы.

К концу третьей недели Женни и Селия научились понимать друг друга. Еще через неделю во время прогулки они встретили стадо коров.

– Mon Dieu! – закричала Женни. – Des vaches, des vaches. Maman, maman![5]

Схватив Селию за руку, она потащила ее прочь.

– Что случилось? – удивилась Селия.

– J’ai peur des vaches[6].

Селия взглянула на нее с улыбкой:

– Если нам попадутся еще коровы, прячься за меня.

С того дня они стали настоящими друзьями. Женни умела развеселить. Она сшила одежду для кукол Селии и разыгрывала с ними сценки. Куклы были: горничная (препротивная), maman, papa – военный с закрученными усами – и трое непослушных детей. Однажды Женни устроила спектакль, в котором они исповедовались кюре в своих грехах, а он налагал на них страшные проклятия. Селия, во время представления визжавшая от восторга, потребовала бисов.

– Non, non, мисс, c’est très mal ce que j’ai fait là[7].

– Pourquoi?[8]

Женни объяснила:

– Я посмеялась над кюре, а это грех.

– Ну, пожалуйста, Женни, повтори еще, это так смешно.

И добрая Женни, рискуя навлечь на себя гнев Божий, уступила ее просьбе. Причем во второй раз получилось еще смешнее.

Селия теперь знала все о семье Женни. Берти была trés serieuse[9], Луис – si gentil[10], Эдуар – spirituel[11], la petite[12] Лиза недавно в первый раз ходила к причастию. Еще был кот – такой умный, что спал в кафе среди стеклянной посуды и ни разу ничего не разбил. Селия в свою очередь рассказала Женни о Голди, Раунси и Сюзанне, а также о том, как они вместе будут играть в саду, когда приедут в Англию. Женни никогда не видела моря. Предстоящая поездка на пароходе из Франции в Англию пугала ее.

4

Однажды во время прогулки, когда они с папой проходили мимо небольшого открытого кафе, папу окликнули:

– Джон! Черт возьми, это же Джон!

– Бернард!

Вскочив из-за столика, к ним бросился большой, с виду не очень трезвый человек и схватил папу за руку.

Оказалось, это мистер Грант, старый знакомый папы, с которым они не виделись несколько лет. Семья Грантов жила в другой гостинице, но после обеда они встречались где-нибудь, чтобы выпить кофе.

Таких прелестных женщин, как миссис Грант, Селия еще не видела. У миссис Грант были чудесные ярко-синие глаза, точеное личико и звонкий голосок. В золотистых волосах, уложенных в замысловатую прическу, уже мелькала седина. Селия немедленно придумала новый персонаж по имени королева Марис. Обожаемая своими подданными, королева Марис внешне была, конечно, вылитая миссис Грант. Она пережила три покушения, но всякий раз ее спасал молодой человек Колин, за свою преданность возведенный в рыцари. Королева Марис носила одежды из зеленого бархата, а ее голову украшала серебряная корона с алмазами.

Мистер Грант не удостоился роли короля. Нельзя сказать, что Селии он не нравился, но у него было слишком толстое и красное лицо – совсем не такое, как у папы. Красивый папа носил каштановую бороду. Смеясь, он имел привычку запрокидывать голову, а борода при этом торчала вверх. Папа всегда смешно и по-доброму шутил, а мистер Грант, случалось, откалывал такие шутки, от которых всем становилось неловко.

Сын Грантов Джим был приятный веснушчатый мальчик с абсолютно круглыми голубыми глазами, отчего с его лица не сходило удивленное выражение. Джим был неизменно весел и улыбчив. Он боготворил свою мать. К Сирилу Джим относился с большим почтением, потому что Сирил был на два года старше и учился в частной школе. Оба мальчика высокомерно не замечали Селию, считая ее недостойной внимания малявкой.

Гранты уехали три недели спустя. Накануне их отъезда Селия случайно подслушала, как мистер Грант говорил маме:

– Я был поражен тем, как плохо выглядит Джон. Но он утверждает, что здесь стал чувствовать себя гораздо лучше.

Потом Селия спросила:

– Мама, папа заболел?

– Нет-нет, – ответила мама, – сейчас он здоров. Просто дома было сыро, и он немного простудился.

Селии показалось, что мама говорит без большой уверенности, но она все равно успокоилась. Селия не помнила, чтобы папа когда-нибудь болел. Правда, он иногда кашлял, но это из-за того, что много курил. Селия знала это наверняка – папа сам ей объяснял.

5

В начале мая они переехали в Арго у подножия Пиренеев, а затем в Сен-Пале – город, расположенный высоко в горах.

Когда они жили в Арго, Селия влюбилась. Предметом ее страсти был мальчик-лифтер Огюст. Именно он, а не другой мальчик – его напарник Анри, который иногда участвовал в их проказах. (Барбара и Беатриса тоже приехали в Арго.) Восемнадцатилетний Огюст был высокий, темноволосый и очень серьезный. Пассажиры лифта, которых он развозил по этажам, совсем его не интересовали. У Селии не хватало смелости заговорить с ним. Никто, даже Женни, не знал о ее любви. По ночам, лежа в постели, Селия представляла себе различные волнующие сцены. Например: она спасает жизнь Огюста, схватив за повод и остановив на скаку его взбесившегося коня. Или: после кораблекрушения только они вдвоем с Огюстом остаются в живых. Огюст ранен. Они плывут к берегу, Огюст теряет силы, и она поддерживает над водой его голову, чтобы он не утонул. Он, естественно, не тонет, и они добираются до суши. Иногда Огюст спасал Селию во время пожара, но это было менее интересно. Кульминацию Селия воображала себе так: Огюст со слезами на глазах произносит: «Мадемуазель, я обязан вам жизнью. Как я могу отблагодарить вас?»