Неофициальная история конфуцианцев - [254]

В этот момент из дома вышел мальчик-слуга.

— А, это вы! — воскликнул он. — Вы тоже умеете писать? — и, оставив гостя в открытом зале, пошел докладывать.

Как только внук цензора Ши вышел из-за ширмы, Цзи Ся-нянь набросился на него с ругательствами:

— Кто вы такой, что приказываете мне писать! Я не хочу ваших денег, не завидую вашему могуществу и не собираюсь пользоваться вашей благосклонностью! Как вы смели приказывать мне!

Он кричал так громко, что этот шэньши не мог даже рта открыть, и в конце концов, весь съежившись, ретировался.

Не переставая ругаться, Цзи Ся-нянь возвратился в храм Небесного Предела.

Вторым замечательным человеком был продавец бумажных фитилей для разжигания огня. Его звали Ван Тай. Его предки торговали овощами у башни Трех Таблиц. Отец же обеднел и вынужден был продать огород. Ван Тай с детства больше всего любил играть в облавные шашки. Когда отец умер, у Ван Тая не осталось средств к существованию, и он каждый день стал продавать фитили у заставы Сидящего Тигра.

Как-то в храме Тонкого Мышления близ водоема Черного Дракона устроили храмовый праздник. Было начало лета, и в водоеме плавали молодые листья лотоса. На территории храма стояло много павильонов и беседок, между которыми извивались дорожки. Много посетителей приходило сюда развлечься.

Ван Тай тоже вошел в храм и, обойдя его вокруг, очутился под ивой, в тени которой стояли каменная плита, а по бокам — четыре каменных сиденья. Несколько почтенных чиновников обступили двух сидящих, которые играли в облавные шашки. Один из игроков, одетый в дорогое платье голубого цвета, проговорил:

— Наш господин Ма как-то играл с начальником соляного приказа в Янчжоу. На кон ставили сразу по сто десять лянов. И представьте, господин Ма выиграл более двух тысяч лянов!

— Еще бы, он самый известный игрок Поднебесной, — заметил молодой человек, одетый в халат цвета яшмы. — Лишь господин Бянь может противостоять ему, если получит вперед две пешки, а чтобы научиться играть так, как играет господин Бянь, надо немало потрудиться!

Ван Тай робко приблизился, чтобы украдкой поглядеть на игру. Увидев, в каком он рубище, слуга оттолкнул его и не разрешил даже приблизиться.

— А ты что, тоже кое-что смыслишь в игре? — спросил человек, занимающий место хозяина.

— Немного смыслю, — проговорил Ван Тай и, взглянув на играющих, рассмеялся.

— Ты что ухмыляешься? Может быть, думаешь нас переиграть? — спросил тот, которого звали Ма.

— Могу попробовать, — согласился Ван Тай.

— Кто ты такой, что собираешься играть с самим господином Ма?! — воскликнул хозяин.

— Если он такой храбрый, пусть сядет в лужу!

— Пусть узнает, что значит вмешиваться в господскую игру! — сказал господин Бянь.

Ван Тай не стал отказываться. Он поставил пешку и предложил Ма начать. Всем показалось это очень смешным. Сделав несколько ходов, Ма почувствовал, что его противник — игрок необычный. А когда половина доски оказалась заставленной фигурами, господин Ма поднялся и воскликнул:

— Я проиграл половину пешек!

Окружающие не могли прийти в себя от изумления.

— Судя по обстановке, господин Ма, кажется, потерпел небольшое поражение, — произнес наконец Бянь.

Удивлению господ не было границ, и они потащили Ван Тая к себе пить вино.

— Разве есть в Поднебесной удовольствие более приятное, чем сразить паршивенького игрока! Я разбил неудачливого партнера и весьма этому рад. Зачем мне еще вино? — расхохотался Ван Тай и ушел, даже не оглянувшись.

Был еще один владелец чайной Гай Куань, который некогда владел ломбардом. Ему едва минуло двадцать лет, а у него уже водились деньги, и он открыл ломбард. У него был участок земли и заливной луг. Родня Гай Куаня считалась зажиточной, но он не любил родственников за грубые манеры и предпочитал каждый день сидеть в своем кабинете, читать книги или писать стихи. Кроме того, Гай Куань любил живопись и со временем стал превосходно рисовать. К нему зачастили поэты и художники. Хотя их стихи и картины были значительно хуже, чем у него, он, почитая превыше всего на свете талант, оставлял их у себя, потчевал вином и угощениями, разговаривал с ними и смеялся. Если у них не было денег для каких-нибудь важных дел, вроде обряда, совершеннолетия, свадьбы, похорон или жертвоприношения, они всегда обращались к нему, и он не отказывал им, пусть это было несколько десятков или даже сотен лянов.

Приказчики, видя необычайную щедрость своего хозяина, втихомолку называли его дурнем. Они стали обманывать его и в конце концов разорили. А тут еще за последние годы участились наводнения. Из-за этого его земля приносила одни убытки. Нашлись дельцы, которые посоветовали ему продать участок. Покупатель заявил, что земля истощилась и будет давать скудный урожай. Участок стоил не менее тысячи лянов, а покупатель дал за него всего шестьсот. Но делать было нечего, и Гай Куань продал землю. Полученное серебро он не сумел использовать с прибылью и день за днем отвешивал его для ежедневных расходов. Через некоторое время деньги иссякли. Пришлось Гай Куаню жить на доход, который давал заливной луг.

Но судьба у него была несчастливая: по вине бессовестных слуг на заливном лугу несколько раз вспыхивал пожар, и десятки тысяч даней сухого тростника сгорело дотла. Головешки, оставшиеся от пожара, имели причудливый вид и походили на камни с озера Тайху. Когда слуги показали их хозяину, они ему очень понравились, и он перенес их в дом.