Неофициальная история конфуцианцев - [256]
— Помню, в тот день господин Чи накупил множество утвари древнего образца и сложил ее в несколько сундуков в нижнем этаже башни, — продолжал старик. — А теперь даже сундуки исчезли!
— Когда вспоминаешь, что здесь было раньше, душу охватывает такая тоска! Пойдемте лучше обратно.
И они медленно вышли из храма.
— Давайте поднимемся выше, — предложил сосед.
На другой стороне реки виднелись горы, подернутые легкой, почти прозрачной, зеленоватой дымкой. По реке скользили одинокие лодки, можно было даже рассмотреть на них паруса и мачты. Багровый диск солнца величественно закатывался за гору. Полюбовавшись на эту картину, Гай Куань и его спутник медленно спустились вниз и вернулись в город.
Еще с полгода Гай Куань торговал чаем. А на следующий год в третью луну один человек предложил ему учительствовать в его доме за восемь лянов серебра в год.
И вот еще один удивительный человек, портной Цзин Юань, которому было уже за пятьдесят. Он работал в своей портняжной мастерской на улице Трех Гор, а в свободное время играл на лютне и писал. Но больше всего на свете он любил слагать стихи. Друзья и знакомые спрашивали его:
— Если ты хочешь стать образованным человеком, зачем тебе заниматься этим ремеслом? Не лучше ли познакомиться с учеными людьми?
— Я не собираюсь стать образованным, — отвечал он. — Просто поэзия пришлась мне по нраву и отвечает моим настроениям, поэтому-то я постоянно совершенствуюсь в поэзии. Что касается моего презренного ремесла, то оно завещано мне дедом и отцом. Разве портновское ремесло оскверняет тех, кто владеет грамотой и читает книги? К тому же у этих ученых свой взгляд на жизнь, они не любят заводить знакомства с нашим братом. А сейчас я каждый день зарабатываю до семи фыней серебра, этого мне вполне достаточно. Буду я играть на лютне или писать стихи — все это зависит от меня самого. Я не гонюсь за чужим богатством и не прислуживаюсь перед другими. Разве не приятно быть хозяином самому себе?
Слушая его речи, приятели постепенно отошли от него. Однажды после обеда, воспользовавшись перерывом в работе, Цзин Юань решил пойти на гору Цинляншань — уединенное и тихое местечко к западу от города. Там жил его старый друг по фамилии Юй.
Он не читал книг и не занимался никаким ремеслом. Он вырастил пятерых сыновей, из которых старшему было за сорок, а младшему уже больше двадцати лет. Старик следил, как его сыновья работают в саду. А сад был огромный, он раскинулся на площади в триста му. В самом центре на открытом месте цвели всевозможные цветы, возвышались искусственные каменные горки. Здесь под развесистыми могучими утунами в несколько обхватов, которые он посадил собственными руками, старик построил себе шалаш из травы. Посмотрев, как сыновья поливают сад, старик шел в свой шалаш, разводил огонь и кипятил чай. Затем он принимался пить его, то и дело любуясь на свежую зелень своего сада.
Когда в тот день Цзин Юань пришел к нему, старик встретил его с радостью и спросил:
— Долго я не видел старшего брата. Опять вы работой завалены?
— Да. Сегодня только разделался и решил повидать вас.
— Вот и хорошо. Я как раз заварил свежий чай. Пожалуйста, отведайте чашечку, — предложил старик.
Цзин Юань уселся и, осушив чашку, похвалил:
— У этого чая и цвет, и аромат, и вкус — все совершенство. Где это вы достали такую замечательную воду?
— У нас здесь, к западу от города, не то что у вас, на юге. Во всех колодцах вода на редкость хороша, — ответил старик.
— В древности, спасаясь от смут, люди бежали к Персиковому источнику. А я вот, глядя сейчас на вас, подумал: зачем нужен какой-то Персиковый источник, когда можно, как вы, жить себе без забот и в свое удовольствие в горном лесу, вблизи города, прямо как небожитель!
Жаль только, что я такой невежда и ничего не умею делать. Вот, к примеру, вы умеете играть на лютне. Это редкий дар! Сейчас, наверное, вы еще лучше стали играть? Когда же мне приведется послушать вас?
— Это не трудно, — ответил Цзин Юань. — Если не побрезгуете моей музыкой, то я завтра же приду с лютней.
И, поболтав с хозяином еще немного, Цзин Юань вернулся домой.
На следующий день он бережно завернул лютню и отправился в сад старика. Тот, поджидая гостя, заранее разжег в курильнице благовония. Перекинувшись с гостем парою фраз, старый Юй взял у Цзин Юаня лютню и положил ее на каменную скамью. Гость сел на циновку, подле него расположился старик. Цзин Юань настроил струны и заиграл. Звонкие переливы музыки наполнили лес, и даже птицы среди ветвей замерли, прислушиваясь к чудной игре. Но через мгновенье веселая мелодия внезапно умолкла, сменившись печальной, нежной, проникающей до самых глубин души. Старика Юя охватила такая печаль, что он заплакал. Скоро они простились, но с этого времени стали часто встречаться.
Читатель!
Неужели в будущем не будет ни одного мудреца или благородного мужа, который мог бы попасть в «Неофициальную историю конфуцианцев»?
В стихах говорится:
«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».
В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.
Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.
Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.
В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.
В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.