. В тебе есть все, что я надеялся найти.
—Я постараюсь оправдать твои ожидания, — с дрожащей улыбкой пролепетала она.
—Ты уже превзошла их. — Глаза вспыхнули. — Я не могу сдержать желание, когда смотрю на тебя. Только взгляну на тебя, и ты зажигаешь во мне огонь.
—А что ты делаешь со мной… — Она тяжело вздохнула. — Как, по-твоему, это воспримет Руне?
— А мы сейчас пойдем и увидим. Она отпрянула от него.
— А если у Руне опять будет сердечный приступ от всех этих новостей и перемен?
— Не будет. — Терье с улыбкой покачал головой.
— У тебя не может быть уверенности. Он и так целый день провел в напряжении, продумывая и передумывая.
— Он ничего не передумал. Я убедил его позволить мне сказать, будто он передумал.
— Зачем? — Она изумленно вытаращила глаза.
— Потому что я хотел знать, правда ли, что ты любишь меня. — И он сердито добавил: — Твоя реакция была совсем не такая, как я ожидал.
— Я почувствовала себя опустошенной. Только боялась это показать. Я думала, что ты рад получить свободу.
— И у меня было такое же впечатление, мне показалось, что ты обрадовалась. И мне пришлось уйти, чтобы не выдать себя.
— Но ты вернулся, — ласково проговорила она. — Слава небесам, что ты вернулся!
— Я не ушел дальше веранды. — Голубые глаза сияли. — Потому что мне пришлось признать, что во мне заговорила гордость. И я вернулся, чтобы заставить тебя сказать мне «да», чего бы это ни стоило.
— И чтобы увидеть меня распухшей от слез.
— Самый лучший вид, на какой я только мог надеяться.
Он поцеловал ее с такой нежностью, что у Кирстен снова невольно брызнули слезы. На этот раз слезы счастья. Им еще предстоит нелегкая встреча с ее родителями, но по крайней мере не придется притворяться. Терье любил ее так, как она мечтала, как сама любила его: глубоко, страстно и навсегда.
Теперь, когда он повел ее к двери, она не сопротивлялась. Если мог смириться Руне, то и она сможет. В их жилах бежит одна и та же кровь, кровь викингов, пусть у нее и разбавленная, но все равно это их объединяет.
Старик сидел в кресле у окна спальни и смотрел на горы, по которым он когда-то так много ходил и к вершинам которых столько раз поднимался. Сейчас Кирстен еще больше жалела о невозможности поговорить с ним. Когда Терье обратился к нему, она следила за лицом старика, пытаясь истолковать его выражение. Удовольствия на нем она не заметила, но не увидела и враждебности.
Под влиянием мгновенного импульса она опустилась на одно колено, взяла сморщенную руку старика и нежно прижала к своей щеке, глядя прямо в выцветшие голубые глаза.
— Я здесь в семье, к которой принадлежу, с мужчиной, которого люблю. Дадите ли вы нам благословение?
Его улыбка была сдержанной, но говорила о согласии.
Когда Кирстен встала, Терье одной рукой обнял ее за плечи и притянул к себе.
— Добро пожаловать домой, Кирстен Брюланн, — сказал он.
