Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [7]

Глава вторая

При выдаче продуктов в ларьке почти ежедневно происходили недоразумения. Рабочие завода и в особенности служащие жили плохо. С продовольствием у них всегда были перебои, а при покупке продуктов питания на базаре заработной платы могло хватить на два-три дня.

Естественно, что многие были озлоблены и часто свою злобу срывали на ни в чем не повинной заведующей ларьком. Многие придирались зря, а некоторым удавалось подмечать действительно существовавшие недостатки. Они не были следствием плохой работы Алешкиной, а являлись результатом общих неполадок в снабжении района, но покупателям, получавшим продукты, казалось, что вся вина лежит на ней.

Правда, большинство рабочих понимало ее трудное положение, видело, какую огромную работу она выполняет. Люди видели, как она, иногда совсем больная, всё-таки выходит на работу, бредет пешком в райцентр за карточками или продуктами, исполняет непосильную для женщины работу, сочувствовали ей, и неизбежные шероховатости или ошибки, допускаемые ею, близко к сердцу не принимали и никакого шума не поднимали.

Но среди служащих нашлось несколько человек склочников и сутяг, а может быть, и завистников, полагавших, что Екатерина Петровна на своей «хлебной» работе имеет большие прибыли, и написали на нее коллективную жалобу, обвиняя ее в расхищении хлеба и других продуктов. К их жалобе присоединилось и несколько станичников, хотя и не пользовавшихся ларьком, но имевших на Алешкину зуб за то, что, как они не без основания полагали, их родственники, сотрудничавшие в свое время с оккупантами, были арестованы органами НКВД не без ее помощи.

И, наконец, администрация завода, дававшая в ларек спирт и требовавшая, да и получавшая деньги за него непосредственно, боялась, что Алешкина может их разоблачить и, воспользовавшись случаем, со своей стороны написали на нее жалобу.

Так или иначе, но эти жалобы поступили в райисполком Майского района. Там у Екатерины Петровны были тоже недруги. Очень уж она настырно и дотошно требовала выдачи всего, что полагалось рабочим завода, и не шла ни на какие уступки или подачки соответствующим работникам райпотребсоюза и райисполкома. Жалобам сразу дали ход и передали их в районную прокуратуру.

Надо представить себе, как в то время относились в нашей стране к расхитителям государственного имущества, и даже к тем, кто только подозревался в этом, или на кого поступал донос. Действовал Указ от 07.08.1932 года, по которому даже за кражу килограмма картофеля с колхозного огорода можно было получить до 8 лет пребывания в лагерях. Ну а Алешкину обвиняли в растаскивании чуть ли не четверти получаемого хлеба.

Будь это кто-нибудь другой, а не Екатерина Петровна, которую женщина, занимавшая должность районного прокурора в Майском, довольно хорошо знала, вопрос решился бы просто. В Александровку послали бы милиционера, он арестовал бы Алешкину и препроводил в Майское, ну, а что было бы потом… рассказывать не нужно. В то время доказать невиновность арестованному было так же трудно, как и во времена «ежовщины»…

К счастью, райпрокурор решила посоветоваться по этому вопросу с начальником райотдела НКВД. Она показала ему поступившие бумаги и высказала свое мнение о том, что она считает, что эти заявления не вполне правдоподобные.

Ознакомившись с содержанием заявлений, обвинявших Алешкину в растаскивании огромного количества продуктов и прочитав фамилии станичников, подписавших его, которые ему были хорошо известны по соответствующим сведениям, полученным своевременно от той же Алешкиной, а также увидев и руку администрации завода, начальник райотдела НКВД сразу понял, откуда дует ветер и кому на руку, чтобы Алешкину как можно скорее убрали из Александровки. Поэтому он сказал:

– Вот что, товарищ Полякова (такова была фамилия райпрокурора), я думаю, что прежде, чем принимать какие-либо репрессивные меры против Алешкиной, надо тщательно проверить справедливость выдвинутых против нее обвинений, и не следует посылать туда каких-нибудь чиновников из райпотребсоюза или райисполкома, а лучше всего, если бы вы съездили и проверили все сами. Ведь если хоть наполовину правда, что здесь написано, так дом Алешкиной – полная чаша, у нее, значит, и продуктов, и всякого прочего добра – полная хата, и все амбары забиты. Проверьте это! А со своей стороны я скажу так – мы Екатерину Петровну знаем, зря в обиду не дадим, а поскольку знаем и как она живет со своими детишками, то думаем, что все, что здесь написано, сплошная клевета.

Выслушав эту отповедь, Полякова уже на следующий день была в Александровке. Она зашла в ларек как раз в тот момент, когда Катя после бессонной ночи, проведенной в доставке полученной муки, раздавала ее по карточкам.

Несколько часов провела Полякова в ларьке, и, хотя Катю и волновало присутствие постороннего человека, и тем более прокурора, она старалась работать как можно аккуратнее и быстрее.

Посещение прокурора Поляковой, которую Катя знала, ее особенно не удивило, она ждала его.

Дело в том, что вот уже в продолжение нескольких последних месяцев ей в ларек два-три раза в неделю доставляли по нескольку десятков литров спирта. Главный бухгалтер завода заявлял, что накладные на этот спирт у него, и что с разрешения директора завода деньги за вырученный спирт следует сдавать ему. Он их будет приходовать по кассе завода и расходовать на нужды завода по его восстановлению.