Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [67]

Вот Алешкин и договорился с Романовским, что он отправит к нему большую часть своих вещей на автомашине BMW. Он заранее предупредил, что машина эта трофейная, пока нигде не зарегистрированная, что Романовский может записать ее на себя, или на свой госпиталь, но за это он должен сохранить все привезенное на ней до приезда во Львов Бориса и Захарова. Романовский согласился. Вот Лагунцов и повез все эти вещи во Львов. Там он их по распоряжению Романовского передал на хранение зав. складом. Сам же со своим барахлом отправился домой.

Конечно, все, что посылалось Борисом и Захаровым, было старательно упаковано в фанерные ящики, коробки или просто в хорошо зашитые брезентовые мешки.

Между тем очередь на прием к полковнику Семенову подошла. Он довольно приветливо принял руководство хирургического госпиталя № 27. Внимательно просмотрел все ведомости, выслушал доклад своего помощника, немного удивленно поднял брови, увидев список и сумму, на которую было сдано трофейное имущество, и довольно иронически заметил:

– Похоже, что, разъезжая по Германии, вы не столько раненых лечили, сколько трофеи собирали…

Борис и Захаров промолчали. Им особенно возражать было нечего. Ведь действительно, за все время работы в Германии они по-настоящему работали только в Штольпе, где обслужили около 5 тысяч раненых и больных, и в городе Варене, где приняли около 300 человек. Да подготовили помещения для двух санаториев. Во всех остальных городках они не развертывались, находились сутки-двое, и личный состав, действительно, на улицах и в полуразрушенных складах собирал разбросанные вещи.

Полковник Семенов принял и утвердил все ведомости, кроме одной. Эта последняя являлась актом списания инвентаря, когда-то зачисленного в вещевое имущество госпиталя и за ненадобностью или окончательной порчей брошенного в дороге.

Все более крупное имущество и более ценное: палатки, носилки, медицинский инвентарь, который госпиталю был не нужен, в свое время сдавался различным фронтовым учреждениям и складам, и на него имелись соответствующие квитанции. Когда же Алешкин и Захаров приступили к окончательной разборке всего имущества, находившегося на складе госпиталя, то выяснилось, что необходимо было заменить разную мелочь трофейной. В числе этого имущества были: жестяные ведра, тазы, умывальники, кастрюли, нательное бязевое белье, бязевые простыни и тому подобное. Ведомость на списание всех этих предметов и замену их трофейными была подписана кладовщиками, Захаровым и утверждена Алешкиным.

Полковник Семенов заявил, что все эти предметы, в каком бы состоянии они ни находились, следовало сдавать на склады сануправления фронта и каждый раз оформлять соответствующим актом или квитанцией.

Никаких возражений ни Алешкина, ни Захарова о том, что это было просто физически невозможно, так как склады сануправления иногда находились от госпиталя за несколько сот километров, и везти туда эти малоценные вещи было просто бессмысленно, ведь все они были сделаны из старых консервных банок или подобранного в сгоревших деревнях железа, Семенов во внимание не принял. Он заявил:

– Хорошо, я поручу своим счетным работникам оценить перечисленное в этом акте, и уж как там хотите, мы с вас за него взыщем в пятикратном размере. Зайдите завтра.

Борис и Захаров махнули рукой на это предупреждение. Они считали, что все эти мелочи стоят несколько сот рублей и готовы были пожертвовать какой-нибудь тысячей, чтобы поскорее развязаться с этим въедливым интендантом.

На следующий день, когда они у знакомого бухгалтера узнали установленную сумму, то пришли в ужас. Оказывается, все это барахло оценивалось по коммерческим ценам и составило сумму около трех с половиной тысяч рублей, а если ее увеличить в 5 раз, то, значит, с них удержат более 15 тысяч рублей, то есть по 7,5 тысяч рублей с каждого. Таким образом, если их демобилизуют, то они вернутся домой совсем без денег. А они оба решили во что бы то ни стало добиваться демобилизации.

К счастью, бухгалтер, бывший в очень хороших отношениях с Захаровым, дал дельный совет.

– Я вам дам эту оценочную ведомость на руки, якобы для передачи полковнику Семенову. Вы ее ему пока не сдавайте, потому что, если он напишет на ней свою резолюцию «удержать в пятикратном размере», тогда уж ничего не поделаешь. Вы с этой бумагой обратитесь к кому-либо из Военного совета фронта (все штабные Северной группы войск по привычке себя и руководство еще называли фронтом). Борис взял ведомость и решил добиться приема у члена Военного совета генерала Рузского, которого он знал больше других и с которым у него были хорошие отношения.

К его удивлению, попасть на прием к генералу русскому оказалось нетрудно.

Алешкин чистосердечно рассказал свое дело. Признался, что все это барахло они действительно побросали в самых разных местах, так как смогли заменить его гораздо более качественными трофейными вещами.

Рузский прочитал ведомость и даже улыбнулся, когда увидел, что ведра, сделанные из консервных банок из-под сгущенного молока, педантичными бухгалтерами оценивались в 7 рублей за штуку.

Ни слова не говоря, он взял ручку и своим размашистым почерком написал на углу ведомости: