Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [10]

Когда Катя принесла в стареньких надтреснутых чашках чай, на блюдечке повидло и две алюминиевых ложечки, и женщины принялись за чаепитие, Полякова решила приступить сперва к опросу, а затем произвести и тщательный обыск у подозреваемой.

– Екатерина Петровна, вот смотрю я, как вы бедно живете и недоумеваю. Муж ваш в прошлом врач, заведовал участком, у вас должность, как теперь принято говорить, хлебная, а вы в такой, прямо скажем, нищете. Расскажите про себя, пожалуйста.

Катя вздохнула и, немного подумав, ответила:

– Нечего мне особенно рассказывать. Подробную мою биографию в райотделе НКВД знают, вы могли бы и там ее прочесть… Но раз вы просите, так и быть, вкратце расскажу.

В течение часа она рассказывала о своей жизни на Дальнем Востоке, об учебе мужа, о том, как им пришлось почти все распродать, чтобы он смог окончить институт, о той огромной работе, которую в это время выполняла она. О том, как получил он назначение в Александровку, о том, как ее приняли в контору завода. Как ее преследовали там директор Текушев и главбух. Как ее бросили с детьми в станице при отступлении, какие издевательства она терпела во время оккупации и не только от фашистов, но и от своих односельчан, казаков, главным образом от их жен. Они при немцах заходили к ней в дом, на ее глазах отбирали у нее посуду и другие вещи, говоря: «Тебе, Катерина, это ни к чему, тебя все равно дня через три повесят…» О притеснениях, чинимых ей фельдшером Чинченко. О выселении ее из хорошей квартиры в эту хату. «Хотя последнее я считаю правильным, ведь нужно было бы где-то ребятам заниматься».

Одним словом, Катя без утайки поведала Поляковой, почему-то понравившейся ей, всю свою нелегкую жизнь.

Конечно, ни словом она не обмолвилась только о своих отношениях с райотделом НКВД.

Внимательно выслушав Алешкину и почему-то сразу же безоговорочно поверив ей, Полякова решила рассказать Кате, зачем она к ней пожаловала.

– Екатерина Петровна, вы меня извините. Вы знаете, я прокурор еще очень молодой. Юридический закончила всего два года тому назад. В вашем районе только начинаю свою работу. Боюсь наделать ошибок, и потому за многое берусь сама. Вот и сейчас… На вас поступил донос о том, что вы якобы расхищаете доверенные вам товары, обижаете своих покупателей, и поэтому живете в роскоши и довольстве.

Ну, какая у вас роскошь и довольство, я уже сама вижу. Выслушав ваш рассказ, я поверила вам, но, простите меня, я считаю себя обязанной выполнить свой долг до конца.

Конечно, по закону я должна была прислать сюда милиционера, чтобы он взял с собой понятых и произвел формальный обыск. Но когда я посоветовалась об этом с начальником райотдела НКВД, то он мне предложил произвести осмотр вашего хозяйства самой, побеседовать с вами, а потом уже принимать какие-либо законные меры.

Вот я и приехала.

Скажу честно, наблюдая за вами во время работы, я удивилась той быстроте и ловкости, с которой вы выполняете свое дело. Понравились мне и ваши взаимоотношения с покупателями. Ведь разговаривают с вами и относятся к вам, не как к постороннему, нелюбимому продавцу, а как к близкому, хорошо знакомому, уважаемому человеку. За исключением, может быть, одного-двух человек. Уже одно это расположило меня в вашу пользу.

То, что я застала в вашем жилище, опровергло все измышления доноса о какой-то роскоши и довольстве.

Ваш рассказ многое объяснил мне. Но, может быть, то, что я увидела, это не все. Может быть, у вас кое-что про запас всё-таки кое-где и припрятано? Покажите мне! И если это не будет в чрезмерных количествах, то мы никому и ничего не скажем.

При этом предложении у Кати блеснули глаза. Она вскочила из-за стола с такой быстротой, что стул, на котором она сидела, с грохотом упал, на пол.

– Эх вы! – гневно воскликнула она. – Зря я вам так откровенно про себя все рассказала… ищите! У меня никаких тайников и подземных складов нет. Смотрите! Все на виду! – Она схватила постель, скинула ее на пол и собиралась то же самое сделать с другой, но Полякова остановила ее:

– Постойте, Катя, – она впервые за этот день назвала ее Катей. – Поймите, я не хотела обидеть вас. Я ведь вам объясняла, как я должна была бы поступить по закону, а я приехала сама, и сама хочу перед своей совестью и перед законом убедиться в том, что мои предположения о вашей абсолютной честности не беспочвенны.

Пойдем по всему вашему домику. Осмотрим все ваши уголки, и я с чистой совестью напишу свое заключение об уничтожении этих подлых доносов.

Катя тем временем остыла и как-то понуро сказала:

– Ну что же, пойдемте.

Через час, когда Полякова осмотрела чердак, все закоулки кухни, огорода и двора, хлев, из которого Катя предварительно вывела Полкана, все ящики стола и убедилась, что в этом доме даже малейших запасов продуктов, кроме мешка картошки и небольшого куска сала (остатков той свиньи, которая своим мясом и салом покрыла возможную недостачу от разбитой бутыли с вином, о чем, между прочим, Катя тоже рассказала прокурору), ничего не обнаружилось. Не было найдено не только запасов промтоваров, но даже лишней смены белья для хозяйки и детей.