Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [57]

Но самое главное, что обрадовало Бориса, это было сообщение о том, что из эвакопункта армии в течение ночи пришло два больших автобуса, которые увезли человек 12 тяжелых и человек 50 легкораненых. Кроме того, Лев Давыдыч сумел отправить человек 30 с попутными машинами.

Медсанбат сейчас имеет возможность принять около 200 раненых.

Все время рассказа Вензы слышалась непрекращающаяся артиллерийская канонада. Алешкин решил, что это артиллерийская подготовка, что после ее окончания немцы пойдут в наступление и, судя по интенсивности огня, количество фашистских войск на этом участке фронта значительно увеличилось, а, следовательно, дивизии придется нелегко. Конечно, поступление раненых увеличится, и к этому надо готовиться.

Проводимая немцами артподготовка затихла, но не перенеслась вглубь, в тылы полков и дивизий, как это обычно бывает при наступлении, а просто внезапно оборвалась. Это удивило. Удивляло также и то, что наша артиллерия почти не отвечала на огонь противника. Наверно, чтобы не раскрывать своего месторасположения и открыть огонь при начале атаки.

Почти сразу же после прекращения артиллерийского обстрела с запада донесся нарастающий гул летящих фашистских самолетов. Борис со страхом подумал:

«Ну, если на пятачке 2-го эшелона все еще так же забито ранеными, то при первом же налете авиации, там будет настоящая каша. Наверно, надо послать часть машин сейчас туда, пусть они хоть сколько-нибудь увезут. Да и самому надо поехать, а в штаб дивизии поеду уже потом», – И он сказал:

– Сейчас пройду по батальону, посмотрю, как обстоят дела, надо бы маскировку проверить. Займитесь этим, товарищ Венза.

Борис вышел из своего домика и в этот момент он увидел свернувшую с основной дороги санитарную машину, приближавшуюся к шлагбауму, загораживавшему въезд в батальон. К этому времени медсанбат уже научился все подъездные пути к своей территории перегораживать шлагбаумами и около них держать часовых. Обязанности организации такой охраны лежали на начальнике штаба батальона лейтенанте Скуратове, и он исполнял их с безукоризненной аккуратностью.

От домика начсандива до шлагбаума было шагов около 100, Алешкин направился к остановившейся машине.

Пока Борис подходил к шлагбауму, из машины вышел сидевший рядом с шофером командир. Фигура этого человека показалась Борису очень знакомой. Из задней дверцы машины вышли еще двое, одного Борис узнал, это был армейский хирург Юлий Осипович Зак, а другой – молодой, высокий брюнет с усиками был незнаком. Борис находился уже в 10 шагах от машины, когда первый командир, до этого разговаривавший с шофером машины, обернулся, и Алешкин увидел, что это был Николай Васильевич Скляров.

Алешкин так обрадовался, увидев его, что бросился к нему бегом, и, забыв о всякой воинской субординации, громко закричал:

– Николай Васильевич, это вы, как я рад! Как хорошо, что вы приехали.

Тот, увидев неподдельную радость во всем облике Алешкина, видимо, был и польщен, и тоже обрадован. Он протянул подбежавшему Борису руку и крепко ее пожал. Хотя его глаза, спрятанные под очками, весело улыбались, лицо его приняло довольно суровое выражение, и он сказал:

– Товарищ Алешкин, подожди радоваться-то. Сейчас мы тебе разгон учиним, посмотрим, как тогда ты обрадуешься… Как же ты мог допустить до такого безобразия, где ты был? Почему раньше никаких мер не принял?…

Неизвестно, чем бы кончилась эта тирада Склярова, если бы в этот момент почти над самыми головами стоявших на дороге людей, чуть ли не задевая колесами верхушки деревьев, с ревом пронеслась эскадрилья краснозвездных истребителей, направившихся в сторону передовой, где в это время с воем кружились немецкие бомбардировщики, и беспрестанно доносился грохот взрывающихся бомб.

Появление «ястребков» было таким неожиданным и таким стремительным, что все люди, стоявшие на лежневой дороге, ведущей от основной к медсанбату, невольно присели на корточки.

Первым поднялся Алешкин, как более привычный к взрывам и обстрелу. Он улыбнулся, заметив побледневшие и немного растерянные лица вновь прибывших, и сказал:

– Это наши пролетели, но могут и фрицы пожаловать. Пойдемте с дороги, да и машину нужно убрать. Товарищ Венза, – повернулся он к подошедшему писарю, – проводите машину в укрытие, где наши стоят, а мы пойдем ко мне. Мой домик, хоть и не очень надежное укрытие, но от осколков защитит, да и замаскирован хорошо. Кроме того, там и щель есть. Да, впрочем, вряд ли фрицы сюда полетят, им сейчас, наверно, не до того.

И действительно, со стороны передовой раздавался беспрерывно такающий лай довольно многочисленных зениток, а вскоре к нему присоединились звуки стрельбы самолетных пушек и пулеметов. Начался воздушный бой. Очевидно, немецкие бомбардировщики, старательно утюжившие отведенную им территорию своих бывших окопов, явились без прикрытия, и внезапное появление значительного количества (вероятно, не менее 12) советских истребителей основательно напугало их. Строй их моментально нарушился. Кое-кто, опутанный дымом от удачной атаки «ястребков», удирал в свою сторону, кое-кто с оглушительным взрывом врезался в только что разбомбленную ими землю, а большинство, торопливо освобождаясь от бомбового груза, беспорядочно разлетались в разные стороны, стремясь поскорее уйти от меткого огня советских летчиков.