Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [49]
По его рассказу выходило, что левый фланг полка, граничащий теперь с выдвинутым вперед одним из батальонов 51-го полка, находится где-то в районе Гайтолова. Натолкнувшись на оборону фашистов в районе имевшихся там болот, занял оборону южнее расположения ППМ всего на два-два с половиной километра. Центральная часть полка, а также его правый фланг все еще продолжают движение на запад и, по всей вероятности, находятся сейчас где-то в районе Синявино, если не продвинулись еще дальше. Штаб полка расположился в брошенных немецких дотах и блиндажах в районе поселка № 7. Штаб дивизии, кажется, переехал в поселок № 8. Все это Кузнецов узнал, побывав ночью в штабе полка. Он сказал, что командир полка одобрил его решение пока оставаться на месте и не выгружать из машины ППМ палатки и другое имущества.
– Тем более, – продолжал Кузнецов, – раненых пока поступает немного, главным образом пострадавшие в результате внезапных минометных или артиллерийских налетов. Немцы на основном направлении отходят почему-то очень быстро и более упорное сопротивление оказывают только в отдельных очагах. Так было, например, в рабочем поселке № 7, занятом полком в конце прошлого дня. Там, после непродолжительного боя немцы оставили большие склады продовольствия, боеприпасов, бросили несколько автомашин и даже орудий и после короткого сопротивления быстро отошли на запад.
Кузнецов с большой похвалой отозвался о своей помощнице – военвраче Полонской, которая, как он сказал, отлично справляется с лечебной работой. Я в ней не очень-то хорошо разбираюсь.
Закончив эту беседу, они проследили, как была загружена машина Ряховского и как она отправилась в путь. Затем, получив в провожатые одного из санитаров, вооруженного автоматом (кстати сказать, автомат был и у Алешкина), он отправился в штаб 41-го стрелкового полка. Он остался доволен действиями Кузнецова и положением в ППМ. Все там было подготовлено к приему раненых достаточно серьезно. ППМ легко справлялся с теми десятками раненых, поступившими за ночь и в начале наступающего дня. Он мог вполне обеспечить обслуживание и значительно большего поступления. До штаба полка Борис и его спутник добрались без приключений. Там, после беседы с командиром полка, начсандив получил возможность уже на машине по узкой проселочной дороге добраться до 1-го эшелона штаба дивизии, занявшего хорошо оборудованные блиндажи рабочего поселка № 8.
Командира дивизии на месте не было. Он выехал в штаб 50-го полка, находившегося в рабочем поселке № 4, чтобы лично ознакомиться с положением в полку и утвердить назначение на должность командира полка, бывшего командира 1-го батальона этого же полка. Представление на него сделал находившийся в полку начальник штаба дивизии.
От комиссара дивизии, к которому зашел Борис, он узнал, что силы дивизии растянуты на сравнительно большом расстоянии, и что хотя немцы почему-то довольно быстро сматываются, но ведь они, в конце концов, остановятся, тогда дивизии придется туго.
Между прочим, Марченко рассказал, что в рабочем поселке № 8 находился штаб соединения, державшего оборону на участке прорыва от станции Марково до Новоладожского канала. Этот фашистский штаб так драпанул, что бросил в своих блиндажах большинство штабных документов, карт, личных вещей работников штаба и несколько различных складов.
– Наше наступление явилось для них совершенной неожиданностью. Да и силенок у них тут было маловато… Но ведь они опомнятся, а у нас уже все на исходе, и на наши просьбы о вводе в прорыв свежих частей штаб армии ответил отказом. Вернее, попросту отмалчивается. Как только вернется комдив, так я поеду в штаб армии, могу и тебя до медсанбата подхватить, если только комдив тебе не прикажет ехать в 50-й полк.
Время приближалось к 2 часам дня, когда вернулся командир дивизии. Он принял начсандива, сказал ему, что лично был в ППМ 50-го полка, что остался доволен его размещением и его работой, что раненых в ППМ в настоящий момент нет и что он, командир дивизии, одобряет действия дивизионной медслужбы. Он сказал также, что Борису ехать в 50-й полк нет нужды, что теперь необходимо поехать в медсанбат и организовать передислокацию его 2-го эшелона сюда, в расположение поселка № 8.
– Если мы и дальше будем двигаться такими темпами, – заявил комдив, что, принимая во внимание наши дороги и болота, совсем неплохо, штаб дивизии передислоцируется в район рабочего поселка № 5, где сейчас ведут бои подразделения 41-го и 50-го полков с пробующим задержаться противником.
Сейчас нам, как никогда, нужна помощь людьми, боеприпасами и артиллерией. Ведь если в первые три дня мы продвинулись сразу на 6–8 километров, то теперь движение вперед происходит на несколько сот метров за сутки. При этом потери наши все время возрастают.
Завтра утром дадим команду передислоцироваться дивизионной артиллерии, хорошо бы пододвинуть и армейскую.
Товарищ Марченко, вы сейчас поедете в штаб армии, поговорите в Военном совете. Если бы сюда бросили хотя бы еще одну дивизию, мы бы, наверно, сумели выйти к концу завтрашнего дня к Неве, соединиться с пятачком на Невской Дубровке, изолировать Шлиссельбург и начать развивать наступление на юг с целью расширения прорыва. Объясните там это!
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.