Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [45]

Вот чертовы дети! Мать их так! – не выдержал Марченко. – Но слушайте дальше.

Мы продолжали преследование отходящего противника. У него в этих местах никаких опорных пунктов подготовлено не было, поэтому короткое сопротивление отдельных групп мы подавляли сравнительно быстро. Захватывая пленных, кое-какие трофеи (машины, орудия и склады боеприпасов) добрались до поселка № 9, преодолев реку Назия. Здесь пока и остановились, за сегодня проделали около 6 километров. Если так пойдет и дальше, то завтра мы сможем выбраться к рабочему поселку № 5, может быть, и наши от Ленинграда поднажмут.

Как только замолчал комиссар, начал говорить начальник штаба:

– Наш 41-й стрелковый полк, на участке которого был я, действовал также. Правда, потери были немного больше и главным образом потому, что его левый фланг уже через три-четыре часа боя оказался совершенно открытым. Пришлось часть сил выделить на то, чтобы не дать возможности фашистам зайти к нам в тыл, к чему они все время стремились.

Когда я уходил, наши подразделения вышли в лес западнее деревни Апраксин городок, и сейчас они приводят себя в порядок. Я предложил полковой артиллерии подтянуться поближе к пехоте. Хорошо бы ночью подтянуть и дивизионную артиллерию!

– Нет, – сказал командир дивизии, – дивизионную мы пока трогать не будем. Ведь она, если понадобится, почти до Невы достанет, а ее передислокация в случае усиления противника нам может повредить, а так мы будем под ее прикрытием!

Наверно, вам обоим надо бы отдохнуть, да некогда. По-моему, вам следует вернуться в штабы полков, только сейчас лучше поменяться местами. Вам, товарищ Юрченко, временно придется занять должность командира стрелкового полка – начальник штаба там не очень надежный. Ну, а комиссару дивизии полком командовать не годится, у него и другие дела есть. Поэтому вам, товарищ Марченко, следует поехать на левый фланг, кстати, и положение там сейчас труднее. Ведь 41-му полку нужно на два фронта биться.

Я сам, если наступление пойдет успешно, завтра утром с 1-м эшелоном штаба дивизии переберусь в рабочий-поселок № 8. Сейчас быстро соорудим донесение в штаб армии. По телефону я им обстановку доложил, теперь написать надо. Товарищ Юрченко, вместо себя оставите начальника оперативного отдела, поручите ему подготовить наградные материалы в первую очередь на майора Рязанцева. Надо же, так нелепо погиб один из лучших командиров.

– Ну, а у вас что? – обратился, наконец, командир дивизии к Алешкину.

Борис кратко доложил то, что ему было известно об организации медслужбы, о том, как проходит обработка и эвакуация раненых, и попросил разрешение съездить во 2-й эшелон медсанбата, проверить, как идут дела там, с тем чтобы с рассветом вернуться и поехать в район 41-го стрелкового полка, и там на месте наметить, где и как можно развернуть ППМ и помочь в организации эвакуации раненых. Борис заметил, что много раненых идет самотеком, а это дезорганизует оказание медпомощи.

Командир дивизии спросил Марченко:

– Ну как, комиссар, согласимся с планом начсандива? – Когда тот ответил утвердительно, то он продолжил:

– Пусть будет по-вашему, но, товарищ Алешкин, еще раз предупреждаю вас, как будет работать медсанбат, – пусть его командир думает, с него спросим, вы же отвечаете головой за эвакуацию раненых с передовой. Все раненые с передовой должны быть вывезены своевременно! Запомните это!

Глава девятая

Выйдя из блиндажа командира дивизии, Алешкин увидел, что на улице уже потемнело. Зная дорогу к ППМ 51, он очень быстро и без всяких приключений добрался туда, и с первой же машиной, заполненной ранеными, приехал в 1-й эшелон медсанбата. Дорогой он решил, что ехать во 2-й эшелон в первый же день боя не стоит. Действительно, пусть командир санбата Федоровский, который там находится, думает о своей работе сам.

В 1-м эшелоне Сангородский, конечно, не спал. Он сортировал раненых, как и было условлено, прямо на машине. Управился с этим делом за несколько минут и, опережая санитаров, несших двое носилок с ранеными, требующих немедленной операции, и трех, бредущих пешком, нуждающихся в срочной перевязке, заметил Алешкина и рассказал ему, что пока все идет благополучно. Через 1-й эшелон медсанбата прошло раненых 50 человек. Немного больше он отправил во 2-й, это считая не только тех, которых привозили наши машины, но и тех, которые ехали на попутных и даже пришли пешком, – добавил Сангородский, затем продолжал:

– Да, Борис Яковлевич, надо подменять Картавцева, ведь он один уже 16 часов работает… Почему это Бегинсон оставил у себя трех врачей, хоть бы еще одного кого-нибудь сюда дал.

– Не ворчите, Лев Давыдыч. У Соломона Вениаминовича Бегинсона – «животы», а они много труда требуют, пусть они хоть там справляются, а здесь я помогу, вон целый день ничего не делал, катался на машине, в грязи валялся, да в блиндаже командира дивизии сидел… Сейчас я шинель Вензе отдам, пусть почистит, подзакушу немного и подменю Николая Васильевича, пусть часов 5 поспит, а на рассвете опять туда поеду… Лев Давыдыч, вы все время на дороге, слышали ведь от шоферов и от раненых, поди, что наши 41-й и 50-й полки прорвали оборону немцев и здорово продвинулись за сегодня.