Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [43]

Вместе с ним в этот блиндаж перенесли свои аппараты связисты, переселился начальник штаба полка, медпункт Хайрулиной и еще несколько человек.

В это время опомнившиеся фашисты, определив, что 1-я линия их обороны занята русскими, откуда-то из глубины начали обстрел этих траншей из крупных минометов. Одновременно велась минометная стрельба по бойцам полка, захватившим следующие траншеи и начавшим движение по сравнительно открытому пространству на площади торфоразработок. Рязанцев вместе с артиллеристом-корректировщиком выскочил из блиндажа и поднялся на бруствер окопа, чтобы приблизительно определить место, откуда ведут огонь минометы, и дать соответствующие указания уже переместившейся артиллерии. Как раз в этот момент шагах в 20 от них разорвалась мина. Все произошло в считаные мгновения. Крупный осколок со свистом пронесся мимо. Артиллерист-лейтенант не успел ничего и сказать, как почувствовал, что на него всей тяжестью навалился командир полка, обхватив падающего, лейтенант громко крикнул:

– Комполка ранили!

На его крик из блиндажа выскочили начальник штаба, командир взвода разведки и Хайрулина. Они подхватили падающего в окоп Рязанцева.

Одного взгляда на упавшего было достаточно, чтобы понять, что он не ранен, а убит.

Большой осколок мины с огромной силой ударил его в левую височную область так, что вырвал почти всю височную кость и значительную часть мозга. Смерть была мгновенной.

Это не нужно было объяснять Фаине, она поняла сразу и сама.

Тем не менее она вытащила из сумки перевязочный пакет, бережно затампонировала огромную рану и забинтовала голову Рязанцеву.

Начальник штаба уже послал связного за санитарами, а еще через час машину с телом Рязанцева и сидящей около него Фаиной встретил Борис.

Остается только сказать, что командир 50-го полка Рязанцев был с почестями похоронен на кладбище медсанбата. Фаина вернулась в полк, и когда через несколько дней дивизия попала в очень трудное положение, и оба вырвавшиеся вперед полка были чуть ли не наполовину уничтожены, она, проявляя чудеса отчаянной храбрости, спасла не один десяток раненых бойцов и командиров, и, в конце концов, сама получила тяжелое ранение, от которого и скончалась по дороге в медсанбат.

Хотя в то время большинство рядового и сержантского состава хоронили в братских могилах, Фаину похоронили отдельно, вырыв ей могилу рядом с могилой майора Рязанцева.

Такова была судьба этой «парочки», над которой первое время в дивизии и подсмеивались, и о которой злословили.

* * *

Проехав еще с полчаса после встречи с Хайрулиной, Борис и шофер очутились на новых позициях полковой артиллерии, и их оглушила довольно интенсивная канонада, которую открыли пушки почти всех батарей сразу. Видно было, что артиллерийские позиции выбраны наспех, без соблюдения должной маскировки в предвидении скорой перемены позиций.

Подъезжая к ППМ 51-го стрелкового полка, единственного развернутого на этот момент медпункта, Алешкин встретил две автомашины, загруженные ранеными. От сопровождающих эти машины медсестер он узнал, что оба вырвавшиеся вперед полка быстро продвигаются вперед, что немцы, выбитые из передовой линии, оказывают очень слабое сопротивление и довольно быстро откатываются на запад. Что ни у 50-го, ни у 41-го полков полковые медпункты не развернуты, находятся на колесах и что раненых в большинстве случаев грузят на попутные машины с повязками, наложенными санинструкторами рот и фельдшерами батальонов. Что раненые, которых они сейчас везут, в основном подобраны в занятых немецких траншеях. Они обработаны в полковом медпункте полка.

Отправив эти машины дальше в тыл, Борис, подъехав к ППМ 51-го полка, свою машину выслал вперед, вслед за наступающими частями, чтобы разыскать старшего врача 41-го стрелкового полка и выяснить у него, где и когда он развернет свой ППМ. Для сопровождения машины он выделил одного из фельдшеров медсанроты 51-го полка. Одновременно он поручил шоферу взять раненых, попавшихся по дороге, и доставить их в 1-й эшелон медсанбата, после чего вернуться за ним.

Зайдя в блиндаж передовой немецкой траншеи, где разместился ППМ 51-го стрелкового полка, Алешкин порадовался той аккуратности и порядку, которые там царили.

В окопе у входа в блиндаж сидело человек пять раненых, ожидающих обработки, столько же сидело и полулежало в небольшом блиндажике, ожидая эвакуации. В блиндаже ППМ находилось несколько носилочных раненых, часть из них была уже перевязана. Старший врач полка военврач 3 ранга Иванов в этот момент обрабатывал раненого, лежащего на походном перевязочном столе. Стены блиндажа были закрыты простынями, у одной из них стояла развернутая укладка. В углу на маленькой чугунной печурке в стерилизаторе кипели инструменты.

Не было ни сутолоки, ни толкотни, ни растерянности. Борис невольно подумал:

– А ведь год войны даром не прошел! Да и учеба, проводившаяся с врачами полков в течение последних месяцев, тоже помогла.

Он похвалил Иванова, и, узнав от него, что фактически все раненые его полка уже обработаны и отправлены в медсанбат, и что сейчас ППМ ведет обработку раненых из других полков, которые добираются сюда самостоятельно, Алешкин спросил, где сейчас находится командный пункт штаба дивизии.