Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [100]

Борис вначале не очень хотел браться за это дело, но Федоров сумел провести это поручение как постановление ячейки ВКП(б), и Алешкину волей-неволей пришлось подчиниться. А затем эта работа его увлекла, и в дальнейшем, пока он находился в батальоне, он проводил ее с удовольствием. Им были довольны и слушатели. Пропагандистская работа, как мы помним, не была для него новостью. Он начал ее еще в 1926 году в период работы в райкоме Шкотовского района. Затем он продолжал ее в «Дальгосрыбтресте» и Траловом тресте до 1934 года, и был оторван от нее только в период учебы, работы в Александровке и первый год на фронте.

Между прочим, кажется, единственным человеком, который догадывался о связи Бориса с Шуйской, был именно Федоров и, если он никогда не дал знать о своей осведомленности ни одному, ни другой и никак не проявлял своего отношения к ней, вероятно, в душе он ее не очень одобрял.

Мы уже как-то говорили, что подобные связи в тот период как в этой армии, так, вероятно, и в других, были не редкостью, и все к ним относились как-то снисходительно и смотрели на них сквозь пальцы.

Так, видимо, было и здесь.

Мы совсем не хотим оправдывать такую легкомысленную жизнь на фронте, но она все-таки была. Теперь, по прошествии очень многих лет, осуждать ее, очевидно, не стоит, хотя, конечно, она и недостойна оправдания.

С этой точки зрения связь Бориса Алешкина и Кати Шуйской не может быть оправдана, вероятно, она была не очень честной и чистой, но она была, и от этого никуда не уйдешь. И она, конечно, оставила в их жизни определенный след.

* * *

Времени у Алешкина после его выздоровления оказалось более чем достаточно, и он, пожалуй, только сейчас, то есть числа 15 октября 1942 года сумел, готовясь к своему первому политзанятию по истории партии, достаточно серьёзно проанализировать обстановку на фронте.

До сих пор все его внимание было сосредоточено на тех событиях, которые происходили здесь, около него, касались непосредственно его и тех людей, которыми он командовал, а, следовательно, только тех событий, которые проходили на крошечном участке Волховского фронта. Правда, он иногда заглядывал в штаб к Скуратову, смотрел на карту СССР, где вычерчивалась линия фронта, отодвигавшаяся все глубже на восток и на юг. Но это делалось мельком, наспех. И только сейчас, взяв эту карту к себе в домик, внимательно прочитав последние сводки Совинформбюро, Борис увидел, в каком тяжелом положении находится Советская страна. К этому времени, к началу октября 1942 года, фашисты взяли окраины Воронежа, вошли в пригороды Сталинграда, местами сумели дотянуться до берегов Волги. Мало этого, фашистские полчища овладели Кубанью, Краснодаром, Новороссийском, и с 18 августа ведут новое наступление по Черноморскому побережью.

25 августа 1942 года фашистами захвачен город Моздок и почти все горные перевалы Кавказского хребта. Уже велись бои за города Прохладный и Грозный.

Таким образом, война вплотную продвинулась к ранее казавшимся такими далекими от нее тыловым местам, как Кабардино-Балкария, а, следовательно, и станица Александровка.

От Прохладного до этой станицы всего каких-нибудь 30 километров и, если наступление немцев не будет остановлено, то через несколько дней после взятия Прохладного фашисты займут Майское, а там и Александровку.

Может быть, они даже сейчас уже там… И кто знает, сумела ли Катя с ребятами уцелеть и вовремя эвакуироваться? А куда? И на что? Ведь он отлично знал, что его Катя и девочки практически раздеты и не имеют никаких средств. Куда же они побегут? Кто их приютит?

Эти вопросы встали перед Алешкиным со всей остротой.

И странное дело! Ведь его Катя, его малыши были самым дорогим, самым ценным в его жизни и, хотя вот уже несколько месяцев письменная связь с семьей прервана, он не переставал думать о ней, не переставал думать о встрече с семьей.

Ну, а его связь с Шуйской здесь? Как все это объединить?

Ведь это не первая его связь, ведь это не первая его измена жене. Как сложна и запутанна жизнь. А может быть, это только результат его бесхарактерности и распущенности?

Все эти мысли теснились в голове Бориса, и он даже пожалел о том, что грозные и трудные дни тяжелых боев остались позади, и у него появилось время для размышления.

Он чувствовал, что его настоящее, его самое дорогое – это там, в Александровке, или теперь, может быть, в каком-нибудь другом месте. И что, какие бы связи он здесь не имел, настоящим остается только та, только его настоящая Катя, его любимые девочки. И пусть его судят, как хотят, но он от них никогда не откажется.

Ну а здесь, сейчас, его связь с Шуйской? Как быть с ней? Ведь после того, как он расстался с Таей, после получения им от нее письма, в котором она рассказывала о рождении ребенка, он как-то внутренне успокоился, оправдал себя. А тут снова новая связь. Причем, если честно говорить, совершенно неожиданная и какая-то даже непонятная.

Если бы месяца два тому назад Алешкину кто-нибудь только намекнул о возможности такой связи, он даже не возмутился бы, он просто рассмеялся бы, как над нелепостью. Он и эта девчонка – Катя Шуйская? Это просто невероятно!