Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I - [61]

– А как же имущество? Люди? – спросил Пальченко.

– Это будет завысить от вас… Чем быстрее вы сумеете вернуться сюда, конечно, со всеми машинами, тем больше шансов на то, что мы все вывезем! Понятно? Ну, идите, выполняйте – это приказ!

Вскоре прокурор дивизии во главе отряда раненых численностью около 300 человек шагал по шоссе, останавливал каждую попутную машину и подводу, догонявшую их, и втискивал в нее по два-три человека наиболее ослабевших.

Стараниями начальника особого отдела, завернувшего с десяток грузовиков, и Пальченко, освободившему все машины медсанбата, часа через полтора все раненые были погружены. В эти же машины Борис приказал посадить Сангородского, Крумм, Бегинсона, Дуркова, Скворец, Криворучко и некоторых других. К этому времени все имевшиеся раненые были обработаны. Алешкин попросил начальника особого отдела сесть в одну из машин, чтобы помочь Пальченко быстрее освободиться от раненых. Тот пожал Алешкину руку и только и сказал:

– Есть, доктор.

Вскоре после того как ушла последняя машина, в медсанбат зашел старший лейтенант в форме пограничника.

– Что вы тут делаете? – изумленно спросил он. – Сейчас пройдут последние ваши части, артиллерийский полк. Дальше нет никого, кроме нашего отряда, скоро и мы отходим. Мне приказано вот на этой просеке и канаве организовать оборонительный рубеж, чтобы наше подразделение, заняв здесь оборону, могло дать возможность отойти остаткам артиллерии и нашего отряда. И вдруг здесь вы! Ведь через каких-нибудь три-четыре часа здесь фашистские мины будут рваться, а часов через 6–7 и сами финны и немцы придут! Что вы думаете?! Где ваши машины?

– Ладно, лейтенант, – устало ответил Борис, – ты не шуми, что-нибудь придумаем.

Лейтенант махнул рукой и, сопровождаемый своими бойцами, направился к канаве и протекавшему ручейку. Скоро откуда-то из леса к нему присоединилось еще около сотни пограничников. Вдоль канавы и русла ручья замелькали саперные лопаты и полетели комья земли.

А между тем, усилиями санитаров, медсестер и оставшихся врачей под деятельным руководством Клименко все палатки были свернуты и скатаны в огромные узлы, были собраны и укладки. Все это лежало пока на тех местах, где до этого стояло. Алешкин подошел к Клименко и, отведя его в сторону, сказал:

– Вот что, товарищ политрук, нужно уходить, а имущество бросать нельзя. Я придумал такой выход. – И Борис рассказал Клименко о своем предложении. Политрук с ним согласился, только внес изменение.

– Товарищ комроты, уйдете вы, а останусь я, – сказал он.

– Нет, – ответил Борис, – не забывайте, в прошлом я тоже строевой командир. Но я постарше вас и надеюсь, что на машине мне ехать будет лучше, чем идти пешком.

Через несколько минут после этого разговора Алешкин, подозвав к себе Наумову, Шуйскую и еще двух операционных сестер, приказал им раскрыть укладки, вынуть из них все инструменты и наиболее ценные медикаменты, особенно те, что в ампулах. Затем подозвал девушку-фармацевта, помощницу Пальченко, приказал ей также отобрать и сложить отдельно все самые ценные и наиболее необходимые медикаменты.

Пока шли эти приготовления, Клименко распорядился покормить весь личный состав. Еды было приготовлено много, с расчетом на всех раненых. Поэтому Клименко решил покормить и работавших метрах в 100 от медсанбата пограничников. Командир их с радостью согласился.

Сделав получасовой перерыв в саперных работах, пограничники присоединились к личному составу санбата, и все с большим аппетитом поели. После еды Клименко и Скуратов построили весь личный состав с вещами, Алешкин вышел перед строем и сказал следующее:

– Товарищи, наша дивизия отступила, нам тоже надо отсюда немедленно уходить. Наши машины увезли раненых, когда они вернутся, я не знаю, могут и вообще не вернуться. A у нас здесь ценное и очень нужное имущество и медикаменты. Я приказываю всем немедленно разгрузить все свои вещевые мешки и сложить свои вещи вон на тот брезент. Туда же поставьте и чемоданы, у кого они есть. Когда подойдут машины, мы эти вещи обязательно погрузим, ну, а если машин не будет, то с ними придется проститься, зато мы спасем ценный хирургический инструмент и медикаменты. Вопросы есть?

Все промолчали.

– В таком случае разгружайтесь, а вы, товарищи, – обернулся Алешкин к операционным сестрам и фармацевту, – нагружайте каждого в зависимости от его силы, чтобы мог унести, да и себя не забудьте, – добавил он шутливо, чем сразу поднял у всех настроение.

Минут через 15 все было закончено. Все снова построились, имея в вещевых мешках новый груз.

– Ну, вот и хорошо, поведет вас товарищ Клименко, а здесь со мной останется караул и старшина Красавин. Это будет человек 25. Так что для погрузки оставшегося имущества и палаток людей хватит.

В этот момент из баньки, служившей жильем Алешкину и Тае, с двумя туго набитыми вещевыми мешками в руках появилась и она сама.

Мы знаем, что уже несколько дней она жила с ним. Узнав о свертывании медсанбата (во время получения распоряжения начсандива она отдыхала), Тая решила подготовиться к передислокации, собрать вещи Бориса и свои. Она знала, что если выезд совершится быстро, то Алешкин попросту бросит свои вещи.