Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I - [30]

– А ну, разойдитесь! Прекратить немедленно это безобразие! Кто разрешил? Вы что, хотите демаскировать эшелоны? Хотите под новую бомбежку попасть? Немедленно по вагонам!

После этих криков все стали со страхом поглядывать на ясное небо и торопливо залезать в вагоны. У многих в душе шевельнулось гадливое чувство страха. И если до сих пор все на минуту забыли о войне и с азартом занялись закупками дешевой зелёной снеди, то после окриков Барабешкина всем стало как-то не по себе. Однако все молчали, и только Сангородский не выдержал и, с кряхтением забираясь в свой вагон, недовольно пробормотал не очень громко, но так, что все ближайшие его соседи услыхали:

– Ну, Балабошкин в своей роли, опять панику нагоняет! И откуда его черт принес? Я, было, уже обрадовался, думал, что он насовсем отстал… Вот так один трус может нагнать панику на несколько сот людей!

К его счастью, эти слова не дошли ни до Барабешкина, ни до Клименко, а то бы ему плохо пришлось за оскорбление комиссара.

Хотя, вообще то, как мог этот человек называть себя комиссаром части, если в первую же бомбежку он не только не организовал защиту подчиненных ему людей, но в панике сумел от этой части отстать и потеряться. Вместо того чтобы по возвращении подбодрить людей, впервые почувствовавших дыхание войны, с первых же минут еще больше напугать их, посеяв среди них страх и неуверенность.

Однако пока он еще комиссаром медсанбата числился.

Но вот раздались свистки кондуктора, а затем и паровоза, и эшелон, получив нового свежего коня, помчался снова.

Как и предыдущие, эшелон № 6 летел на предельно возможной скорости, останавливаясь только для заправки водой и смены паровозов.

К вечеру он оказался на станции Чудово, без дальнейшей задержки повернул на Новгород и Батецкую, часов около 12 ночи остановился на ней. С этой узловой станции он должен был бы повернуть на запад в сторону Луги. К этому времени все уже спали и потому никто не заметил, что эшелон никуда не свернул, а помчался дальше и лишь утром часов около 8 остановился на какой-то крошечной станции около большого животноводческого совхоза. Здесь начальник эшелона получил приказание немедленно разгружаться. О том, что станция находится у животноводческого совхоза, можно было судить по беспрестанному мычанию коров, доносящемуся из-за забора, находившегося почти напротив станции.

После разгрузки все люди, кроме шофёров, хозяйственников и некоторой части санитаров, отправились вместе со всеми имевшимися при них вещами в небольшой сосновый лесок, находившийся километрах в полутора от станции железной дороги и метрах в двухстах от усадьбы совхоза.

По распоряжению комбата там разбились по подразделениям и из плащ-палаток соорудили себе временное жилье, ожидая дальнейших приказаний.

Вскоре от политрука Клименко стало известно, что получен приказ, отменявший первоначальное назначение дивизии в район Луги, и перед ней поставлена новая задача. Эта задача заключалась в следующем. Дивизия должна была, выгрузившись около Гатчины, собраться на западе этого городка и занять оборонительные рубежи, подготовленные заранее. Совхоз «Груздево», около которого разгрузился медсанбат, от Гатчины находится на расстоянии пяти километров.

Клименко заявил:

– Здесь мы проведем, вероятно, несколько дней, пока вся дивизия сосредоточится в указанном районе. Еще в пути находятся некоторые эшелоны, вышедшие даже раньше нашего. Затем дивизия должна подготовиться к дальнейшему следованию своим ходом. Мы получим из Ленинграда дополнительные боеприпасы, продовольствие, горючее, транспорт и т. п. На это время медсанбату необходимо в одном из помещений усадьбы совхоза, который сегодня эвакуируется, развернуть медпункт. Командир батальона приказал это сделать медицинской роте.

После этого заявления командир медроты Лев Давыдыч Сангородский сказал:

– Легко сказать, развернуть… А как это делается? Если бы я знал. Наверно, товарищ Симоняк, придется этим заняться вам, как командиру операционно-перевязочного взвода;

– Да ты что, Левушка, я же понятия не имею, как это сделать.

– Во-первых, я вам не Левушка, а командир роты, а во-вторых, прикажите развернуть пункт своим подчиненным и все.

Выбор Симоняка пал на Алешкина, тот, получив это приказание, ни на минуту не задумался (помогли все-таки ему курсы «сельских хирургов»), выслушав приказ, он предупредил:

– Для медпункта необходимо вскрыть одну из укладок, а именно номер Б-1, где находится малый операционный набор и необходимые медикаменты. Нужно выделить трех дежурных медсестер и еще одного врача. Для организации работы необходима помощь старшей медсестры т. Наумовой. Да, товарищ командир взвода, – обратился он к Симоняку, пожалуйста, примите меры, чтобы были выданы всем, кто будет работать, халаты. Нужно несколько простыней и несколько плащ-палаток, чтобы завесить окна. Из аптеки пусть выдадут стерильных бинтов и салфеток. Товарищ Наумова, пойдемте подберем помещение. Разрешите идти, – повернулся он к растерянному Симоняку. Тот, не ожидавший такой разворотливости, как, очевидно, и Сангородский, был настолько ошеломлен, что ответил совсем не по-военному.