Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [94]

Совещание продолжалось до 2 часов дня, на нем проработали устав сельхозартели, статью И. В. Сталина и постановление ЦК ВКП(б) от 11 февраля 1930 года. Все отъезжающие получили на руки по пачке брошюр с уставом сельхозартели и статьей Сталина.

Как и обещал Завьялов, Алешкин и Басанец оказались направленными в один район, а именно в Завитинский, с центром на станции Завитая. Им на руки выдали соответствующие удостоверения, подписанные секретарем Благовещенского обкома ВКП(б).

Получив эти документы и распрощавшись с Завьяловым, наши друзья вместе с другими военными, в основном политруками рот, направились в штаб дивизии, где им были оформлены соответствующие предписания, литера и деньги.

Давно уже у Бориса не было на руках такой крупной суммы денег. Ведь он получил целых 50 рублей. По своему легкомыслию он был готов в этот же вечер отправиться в знакомое кафе и наесться варенца и пирожных до отвала, благо теперь он мог ходить в город без увольнительных. Но более благоразумный Басанец его от этой затеи удержал.

Вместо этого они отправились на вокзал и узнали, что необходимый им поезд, имеющий вагон прямого сообщения с Хабаровском (а ехать нужно было в этом направлении), идет утром. Оформили свои литера и вернулись домой в казарму. Часов в 5 вечера следующего дня они уже высаживались на маленькой железнодорожной станции Завитая.

Хотя был уже март месяц, но уже стемнело. Станция и небольшой поселок около нее были засыпаны недавно выпавшим снегом, который приятно поскрипывал под ногами.

Вдали, на пустынном перроне, маячил силуэт невысокого мужчины. Ни Басанец, ни Борис не имели ни малейшего понятия о том, где находится Завитинский райком ВКП(б), в который они должны были явиться. Встреченный ими мужчина оказался весьма кстати. Они направились к нему. Менее чем через минуту они повстречались… Борис не поверил своим глазам – перед ним стоял новонежинский учитель Бойко.

За Прошедшие 5 лет он почти не изменился: такие же опущенные книзу хохляцкие усы, такая же седина на висках и, пожалуй, чуть больше морщин на лбу и около глаз. Но если Борис узнал Бойко сразу, то последний в этом бравом красноармейце в будённовском зеленом шлеме, застегнутом у подбородка, в белом, новеньком (выдали перед командировкой) полушубке, туго затянутом ремнем, на котором блестела коричневой кожей новенькая кобура, в которой находился такой же новенький наган (тоже полученный перед командировкой), растрепанного, всегда довольно небрежно одетого комсомольца Алешкина, конечно, узнать не мог. Поэтому он удивленно остановился, когда Борис, увидев его, радостно воскликнул:

– Товарищ Бойко, какими судьбами? Как вы здесь очутились? Не узнаете? Я Борис Алешкин… Помните Новонежино?

– Ах, Алешкин! Вот уж никогда бы не подумал, что армия сможет так вас преобразить. Конечно, я вас не узнал. Да, наверно, никто бы из наших Новонежинских знакомых вас бы не узнал. Ну, я-то понятно, почему я здесь… Давно уже, года два как перевелся из Новонежино сюда… Поближе к дочке. Помните мою Зою?

– Ну, как же, как же, ведь она была пионеркой в моем отряде, – воскликнул Алешкин.

– Ну, так вот, окончив школу, она стала учительницей, получила назначение в Завитинскую школу, переехала сюда, а за ней потянулся и я. Скучно одному бобылю в Новонежино жить.

– Почему бобылю? – невольно вырвалось у Бориса.

– А вы разве не знаете? Да, впрочем, вы ведь давно из Новонежино… Оксана Пантелеевна в 1927 году утонула возле мельницы. Купалась в омуте, там ведь все любили купаться, вот и утонула. Там каждый год тонут… Наверно, помните – на дне этого омута ледяные ключи. Кто заплывает подальше, холодная струя подхватывает. Судороги и все кончено, а глубина там около трёх саженей. Только на другой день ее выловили. Вот и остались мы с Зоей вдвоем. Да уж теперь не вдвоем, а скоро вчетвером будем. Вышла она здесь замуж за учителя. Он из Хабаровска. Скоро рожать будет она, вот я и провожал ее: поехала в Хабаровск к родителям мужа, там хочет рожать. Да и правильно решила, ведь ей первое время женская рука нужна, а я что ж, я ведь ничего не умею. А мужа-то тоже дома нет, как и вы, в армии служит… Где-то в Забайкалье. В этом году вернуться должен. Ой, да что же я заболтался, наверно, уж и наскучил вам, – прервал себя Бойко. – Вы-то как здесь очутились? У нас ведь в Завитой воинских частей нет. Хотя, простите, может быть, это военная тайна.

– Да нет, что вы, Алексей Львович (Борис с трудом вспомнил его имя и отчество), тайны тут особой нет. Мы приехали по гражданским делам. Нам надо в райком партии, мы вот и хотели у вас спросить, как его найти.

– Ну, это дело нетрудное, тем более что мы, я ведь вместе с молодыми живу, квартируем чуть ли не рядом с райкомом, так что я вас провожу. А после заходите ко мне, чайку попьем, Новонежино вспомним. Может быть, и заночуете у меня.

Борис и Николай поблагодарили и отправились вместе с Бойко в центр районного села Завитая. Вскоре они подошли к его дому, а почти напротив увидели и вывеску – РК ВКП(б) и РК ВЛКСМ. В окнах этого дома горел свет.

Через некоторое время, проверив их удостоверения, с ними беседовал секретарь райкома. Он, как оказалось, был рад, что к нему прислали не просто армейских политработников, а хотя и молодых ребят, но имевших опыт райкомовской работы на селе.