Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [8]

В начале 1917 года Василий Пашкевич был выпущен из школы и получил назначение в часть. По прибытии в полк в одном из первых же боев, в котором участвовал Василий, немцы применили газы, он вместе с тысячью других получил отравление и был направлен на излечение в госпиталь, размещенный в имении какой-то польской помещицы.

Здесь его и застали сперва Февральская, а затем и Октябрьская революции.

Вскоре начался окончательный распад царской армии и затем и официальная ее демобилизация. Учитывая ранения и тяжелое газовое отравление, прапорщика Пашкевича не взяли добровольцем в организуемую Красную армию. Весной 1918 года он получил возможность вернуться домой.

Молодой польке, хозяйке того имения, где был развернут госпиталь, пришелся по душе юный, красивый и статный российский офицер, и, вероятно, было немало пролито слез при расставании. Ее уговоры остаться с ней на Пашкевича не подействовали: стремление вернуться к семье и увидеть свои родные Приморские сопки, победило. Нагруженный в дорогу различными, главным образом продуктовыми подарками, летом 1918 года Василий приехал в родное Шкотово.

Бегство на фронт Василия нанесло тяжелый удар семье Пашкевичей. Горестно переживала поступок старшего сына Акулина Георгиевна. Она не понимала сущности и необходимости этой войны. Какой-то неизвестный ей «германец» был так далеко от её Шкотово, что она даже представить его себе не могла. Не понимала она и того, как мог ее Вася, такой разумный и толковый мальчик, вдруг, очертя голову, отправиться за тридевять земель, чтобы там неизвестно за что и для чего, может быть, сложить свою молодую голову.

Обижало ее и то, что ведь Васе было отдано всеми членами семьи и прежде всего ею самой все, что было можно, чтобы он получил образование и стал «человеком». Вся семья считала, что выучившись, Василий будет поддержкой, опорой многочисленной семьи, а он вдруг одним ударом все разрушил.

Конечно, как всякая мать, она старалась найти Васе какое-нибудь оправдание, и оно нашлось: братья ее мужа Михаил, Леонтий и в особенности Иван не скрывали своей радости и гордости, когда пришло первое письмо от Василия, извещавшее, что он уже на фронте и участвует в боях. Иван, к великому огорчению и неудовольствию Акулины Георгиевны, прямо возликовал, когда узнал, что племянник сражается за «веру царя и отечество».

Когда же пришло известие о том, что Василий окончил школу прапорщиков и стал офицером, тут уже не только его дядья, но и вся родня поздравляла и Петра Яковлевича, и Акулину Георгиевну с этим большим и радостным событием. Если Петр относился к этим поздравлениям благодушно и даже не преминул по этому случаю устроить очередной запой, то Акулина Георгиевна, хотя и гордилась успехами своего сына, в душе никакой радости от этого не испытывала. Настоящая радость в глазах матери вспыхнула лишь тогда, когда в июне 1918 года в дверях ее скромного дома, неожиданно появился старший, и, что греха таить, любимый сын. Он возмужал, как будто еще вырос, но после тяжелой болезни, вызванной отравлением, а затем не менее трудной длинной дороги, выглядел очень плохо.

Радость от его возвращения была так велика, что с губ матери не сорвалось ни одного слова упрека своему блудному сыну, принесшего своим бегством на фронт всей семье, а ей в особенности такое большое огорчение. Эта радость омрачалась только тем, что сын выглядел очень плохо, и это вызывало по ночам никем не видимые ее слезы.

Однако теперь он был дома, и она надеялась своей заботой и домашними средствами быстро поправить его здоровье. Все его сестренки, еще многого не понимавшие, боготворили своего старшего «самого умного, самого ученого и самого красивого» брата и гордились им. Ведь он вернулся с войны в форме офицера и даже с георгиевской медалью на груди.

А на Дальнем Востоке за эти годы, как известно, произошел ряд немаловажных событий.

В ноябре 1917 года во Владивостоке, на Сучане и окружающих их селах, в том числе и Шкотово, образовалась советская власть.

Были организованы Советы депутатов рабочих, солдат и крестьян, а через две недели 12 декабря 1917 года cоветская власть организовалась и в Хабаровске.

Отразились эти изменения и на семье Петра Яковлевича Пашкевича. Почти сразу же после организации советской власти, его младший сын Андрей был призван на флот, назначен матросом на сторожевой корабль, базировавшийся в гавани Русского острова и курсировавший по заливу Петра Великого. На сторожевик

№ 7, на котором служил Андрей, была возложена почетная миссия: он должен был доставить в различные пункты Приморского побережья, Охотского моря и Камчатки представителей новой власти. Для охраны этих людей на корабль погрузили небольшой отряд красногвардейцев. Путешествие корабля заняло много времени. Осенне-зимне-весенний период для плавания по Татарскому проливу и Охотскому морю очень неблагоприятен. Стремление как можно быстрее утвердить советскую власть по всему побережью Дальнего Востока было понятно, поэтому, несмотря на тяжесть плавания, рейс корабля № 7 не прекращался.

После многих остановок в пути: на острове Путятин, в бухте Находка, в бухте Ольга, в так называемой Императорской гавани, сразу же переименованной в Советскую гавань, в бухте Датта и многих других корабль, наконец, достиг Петропавловска-на-Камчатке и установил советскую власть и там. Это было 11 февраля 1918 года.