Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [39]

На следующий день Алешкин доложил о полученном разрешении своему непосредственному начальнику, заведующему коммерческим отделом Черняковскому, тот неожиданно воспротивился:

– Я не согласен, – заявил он, – представьте себе, что в один прекрасный день или вам не понравится работа на складе, или вы почему-либо не понравитесь нам, мы же выселить вас не сможем! Как же быть тогда?

Борис как-то даже не допускал подобной мысли. Его так увлекла работа на складе, что он был готов посвятить ей всю жизнь (так, по крайней мере, ему казалось), но Черняковский был неумолим. Он запретил Алешкину переселяться, пока не согласует этот вопрос еще раз с Мерпертом. Борис, скрепя сердце, подчинился. Однако дня через два Черняковский вызвал Алешкина, сказал, что переспорить Мерперта ему не удалось и что, хотя он лично остается при своем мнении, переезд Борису разрешает.

Дважды повторять такого разрешения Борису было не нужно. В этот же вечер, не позаботившись произвести хотя бы маленький ремонт или даже просто уборку в своей новой квартире, он забрал у пани Ядвиги вещички и переехал. Теперь его адрес стал таким: Владивосток, Корабельная Набережная, дом № 7, бывший склад Бородина.

При помощи Ярыгина Борис приобрел настоящую двуспальную кровать и даже с металлическими шишечками. А по настоянию Соболева нанятым китайцем были побелены кухня, коридор, кладовая и бывший кабинет Бородина, который, собственно, и предназначался под квартиру Алешкина. Соболев же поручил женщине, обычно мывшей полы в конторе, вымыть их, а также и окна в квартире заведующего складом. После всех этих усовершенствований Борис расставил мебель, разложил свои вещи и почувствовал себя обладателем чуть ли не сказочного дворца.

Преимущество его новой квартиры, по сравнению со всеми предыдущими, было очевидным. После 6–7 часов вечера жизнь на складе и окружающей его территории порта и железнодорожных путей затихала.

С бухты, которая в то время в этой своей части была еще совсем свободна от портовых сооружений, а следовательно, и от больших морских судов, доносился небольшой ветерок, запах моря, морской капусты и других водорослей. К берегу бухты напротив склада приставали только одинокие шаланды, развозившие бочки и ящики по промыслам ДГРТ и мелкие «шампуньки», служившие для перевозок пассажиров на мыс Чуркин.

Сидя у открытого окна своей комнаты, Борис был уверен, что здесь все Катины неприятности, связанные с беременностью, немедленно пройдут, и она будет чувствовать себя хорошо. Ну а то, что около квартиры целыми днями толкались грузчики-китайцы, а по линии железной дороги взад и вперед двигались вагоны с различными грузами или стояли составы, загруженные лесом, ему казалось очень маленьким неудобством.

Эта квартира была выгодна и тем, что она находилась в самом центре города. Стоило пересечь склад и выйти в маленькую калиточку в верхнем заборе, ключ от которой был теперь у Бориса Яковлевича, и ты сразу попадал на Ленинскую улицу (Светланку) рядом с кинотеатром «Художественный», почти напротив обкома ВКП(б). Да и по другой дороге, обогнув склад какой-то конторы металлоизделий, можно было сразу выйти на Комсомольскую пристань к кинотеатру «АРС» и к саду «Вуфф». На Ленинской совсем недалеко находилась детская консультация, а кругом много магазинов.

Переезжая на новую квартиру с Ли Фун Чаном, которому Борис оставался еще порядочно должен, он связи терять не мог. Постепенно погашая долг, Борис время от времени пользовался его услугами. Однако это происходило все реже и реже, и к концу 1928 года эта связь прекратилась совсем.

Глава девятая

Переехав, Борис немедленно написал Кате, уговаривая ее скорее вернуться в город. Со дня на день ожидая ее возвращения или, по крайней мере, письма от нее, он был несказанно удивлен и испуган, когда вдруг в самый разгар дневной работы, ему принесли извещение о срочном вызове его на городскую телефонную станцию для переговоров со Шкотовом.

В то время междугородние переговоры были событием редким и, уж если решились его вызвать к телефону, то, очевидно, там случилось что-то особенно важное. С трудом Борис дождался назначенного часа, рисуя себе всякие ужасы. На телефонной станции в ожидании прошло еще томительных полчаса, пока, наконец, его вызвали в кабину и он услышал в телефонной трубке далекий голос мамы.

Она звонила по поручению Акулины Георгиевны. Уговаривая его не беспокоиться, она сообщила, что Катю укусила змея и что нужно ему немедленно приехать. Никаких подробностей она не рассказала, то ли не знала, то ли не хотела его расстраивать. Однако продолжала категорически настаивать на его приезде.

Выехать из города без разрешения начальства Алешкин не мог.

Не мог он бросить склад, на котором хранились большие материальные ценности, никого не предупредив. Он обещал приехать на следующий день.

С утра Борис предупредил своих помощников, что будет вынужден выехать дня на два в Шкотово. Он объяснил им причину своей поездки, и те, горячо выражая ему свое сочувствие, обещали, что на складе все будет сделано как надо и что он может ни о чем не беспокоится. Между прочим, за 3 недели, которые Алексей Васильевич и Ярыгин проработали вместе с Алешкиным, несмотря на то, что оба они были более чем вдвое старше его, они как-то безоговорочно признали его авторитет и беспрекословно выполняли все его распоряжения. Объяснить, очевидно, это можно тем, что Ярыгин сразу же стал уважать своего начальника за его значительно большую образованность, развитость и отличное знание лесного дела. А Алексей Васильевич очень ценил в Борисе сообразительность, умение быстро и разумно организовать любую работу и отдаваться самому этой работе без остатка.