Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I - [22]

В этот же вечер Борис написал, а на следующий день и отправил письмо своей Катеринке, в котором извещал ее, что об их предполагавшейся женитьбе он матери сообщил и получил согласие. Что теперь он ждет свою «жену» в ближайшие же дни. В письме он объяснил Кате, что ей лучше всего сойти с поезда на Первой Речке и со станции идти по направлению к кладбищу. Сразу за ним она увидит и тот дом, в котором они будут жить.

Сам он ее встретить, вероятно, не сможет, так как поезд из Шкотова приходит в то время, когда он будет на работе. О том, чтобы уйти с работы для встречи приезжающей жены, он даже и не подумал.

В то время работа для него, как, впрочем, и для многих других, была делом первостепенным, а все остальное, даже женитьба, стояло уже на втором плане.

При последнем свидании Борис и Катя договорились, что если мама даст свое согласие на их брак, то Катя приедет к Борису немедленно по получении письма. По его расчетам, она должна была приехать через три дня после отправления им письма.

Не надеясь на то, что Катя сможет найти квартиру, перед уходом на работу Борис попросил свою квартирную хозяйку встретить жену, описав приблизительно ее наружность.

Этот день приходился на 4 февраля 1928 года.

Борис убежал с утра на свой склад, где количество поступающих лесоматериалов беспрерывно увеличивалось, и с самого утра до наступления темноты ему приходилось вертеться, как белке в колесе. Ему нужно было успеть проследить за разгрузкой прибывших с лесоматериалами вагонов, переноской и укладкой поступившего на склад, одновременно производить отпуск леса китайцам-бондарям и в то же время принимать поступавшие от них бочки. Кроме того, нужно было на все поступившее и выданное оформить соответствующие документы. В конце рабочего дня ему предстояло через старшинок артелей произвести расчет с грузчиками за проделанную в этот день работу (тогда рабочие получали заработок ежедневно). Борис вспомнил о том, что к нему сегодня должна впервые, как к мужу, приехать его Катеринка, и что она, может быть, уже приехала, лишь после того, как заперев двери комнатушки, отведенной ему под контору и усадив у ворот склада старичка-сторожа, вышел на улицу.

Он, чуть ли не бегом помчался на Ленинскую улицу, чтобы вскочить в трамвай, доехать до Китайской, там пересесть на другой и в Куперовской пади, выскочив на ходу, по узенькой уличке, извивающейся вдоль кладбища, спешить в свою квартиру.

Хотя он и сообщил Кате, что, может быть, не сможет ее встретить сам, сейчас в его голове бродили самые беспокойные, самые мрачные мысли.

А ну, как она, выйдя из вагона и не увидев его, обиделась… Дождалась обратного поезда и уехала обратно в Шкотово, – думал он. – Ведь она второй раз ни за что не приедет. У нее такой характер! – мрачно рассуждал Борис. – Тогда прощай, прости все его мечты о Кате вообще. А ведь он без нее не может… Каждую свободную минуту он думает только о ней, она ему видится во всех проходящих девушках. Только тогда, когда он по горло занят работой, он может ее забыть.

Эти мрачные мысли заставили Бориса все замедлять и замедлять шаги и когда он подходил к дому, он вообще еле передвигал ноги. Вдруг он услышал насмешливый голос:

– Вот это торопится домой муженек! Жена изголодалась, дожидаясь его… Можно сказать, уже все глаза проглядела, а он чуть ноги переставляет. Устал, что ли, так?

Эти слова, а главное, голос, который их произнес, заставили Бориса встрепенуться. Оставшиеся несколько десятков шагов он не шел, не бежал, а мчался, как будто к его ногам приделали крылья. Ведь это был ее голос, это говорила его Катя. Она стояла на высоком крыльце, кутаясь в длинное пальто, накинутое на плечи, и смеялась. Взлетев на крыльцо так, что, кажется, он миновал все ступеньки за один прыжок, Борис обхватил Катю и принялся ее целовать. Она отпихивала его руками и говорила:

– Да пусти ты, сумасшедший, люди увидят! Да и хозяева каждую минуту могут на крыльцо выйти. Нацелуешься еще… Пойдем обедать.

Обедали они вдвоем.

Хозяйка сумела найти в себе достаточно деликатности, чтобы подав им обед, уйти из комнаты. Обедая, Катя рассказала, как она нашла его квартиру. Сказала также и то, что приехала без вещей на несколько дней – погостить.

Рассказала она о своем приезде так:

– Ну, пришел поезд на Первую Речку. Вышла я со своим маленьким узелком из вагона, смотрю во все глаза. Борьки нигде не видно, ну, думаю, опоздал… Наверно, на работе задержался. Постояла я немного. Народ со станции разошелся, решила идти и я. Направилась к кладбищу по дороге, как ты мне написал. Хорошо, что я эти места немного знаю – я ведь когда училась во Владивостоке, так тут недалеко у Тищенковых жила. Подымаюсь по узенькой дорожке вдоль кладбища, а сама думаю – не встречу Борьку, не найду его квартиры, зайду к Тищенкам, дождусь у них обратного поезда и уеду в Шкотово. Уж тогда больше к нему ни за что не приеду. Ведь и так стыда не оберешься. Дома-то Наташе и сестренкам я сказала, что выхожу за тебя замуж и еду к тебе в гости на несколько дней и вдруг, здрасьте, вернусь в этот же день…

В это время мимо меня по направлению к станции бежит какая-то маленькая пожилая женщина, на ходу она спрашивает: «Не знаете, Шкотовский пришел?»